Биткоин может ждать провал, но теперь мы знаем, что делать

Давайте отследим логику вещей с самого начала. Или, вернее, с конца — c современности. В момент, когда я пишу эти строки, мы с вами наблюдаем тотальный бунт против определенного класса экспертов в тех областях, которые слишком сложны для нашего понимания — таких, как макроэкономика, в которых эти эксперты мало того, что сами не разбираются, но еще и не осознают этого. То, что прежние руководители Федеральной резервной системы, Гринспен и Бернанке, слабо понимали эмпирическую реальность, мы осознали слишком поздно: вешать крупную лапшу на уши легче, чем мелкую, поэтому необходимо осторожно относиться к тем, кого мы наделяем властью принимать крупные централизованные решения.

Хуже всего, что все центральные банки работали по одной и той же модели, создав идеальную монокультуру.

В сложных областях опыт не концентрируется: в реальных условиях работает механизм распределения, как убедительно продемонстрировал Хайек (Фридрих Хайек, один из выдающихся экономистов и философов XX века, лауреат Нобелевской премии 1974 года, — прим. ред.). Но Хайек использовал такое понятие, как «рассеянное знание». Что ж, похоже, нам даже не нужно то, что мы называем «знанием», чтобы все работало. Нам также не нужна индивидуальная рациональность. Все, что нам необходимо — это структура.

Это не означает, что все участники процесса принимают решение демократическим путем. Один мотивированный игрок может изменить положение дел (я изучал эту ассиметрию правила меньшинства). Но у каждого участника есть возможность быть этим игроком.

Каким-то образом при масштабировании возникает удивительный эффект: рациональный рынок не требует рациональности от отдельно взятого трейдера. На деле рынок прекрасно работает без вмешательства разума — большое количество необразованных участников при грамотной организации справляется лучше, чем тотальный контроль и узкий круг интеллектуалов у руля.

Вот почему биткоин — отличная идея. Он удовлетворяет потребности сложной системы не потому, что это криптовалюта, а именно потому, что у него нет владельца, нет авторитета, который вершит его судьбу. Он принадлежит толпе, принадлежит своим пользователям. Теперь послужной список биткоина насчитывает несколько лет, а этого достаточно, чтобы признать его право на существование.

Чтобы сравниться с биткоином, другим криптовалютам необходимо подобное качество, которое описывал Хайек.

Биткоин — это валюта без правительства. Кто-то спросит: но разве у нас нет золота, серебра и прочих металлов, других классов валют без правительства? Не совсем. Когда вы торгуете золотом, лот может находиться в Гонконге, и при получении права на активы вы, возможно, захотите перевести их в Нью-Джерси. Банки контролируют распорядителей, а правительства контролируют банки (а скорее, банкиров и правительственных чиновников, если можно так выразиться, связывают тесные взаимоотношения). Поэтому биткоин обладает огромным преимуществом по сравнению с золотом: транзакция не требует специального разрешения от должностных лиц. Ни одно правительство не может контролировать код у вас в голове.

Наконец, биткоин ожидают взлеты и падения.

Он может потерпеть неудачу; но тогда его будет легко изобрести заново, поскольку теперь мы знаем, как это работает. В его нынешнем состоянии он может быть не очень удобен в использовании, им не оплатить чашку эспрессо маккиато без кофеина в уютной кофейне на углу. Возможно, биткоин слишком волатилен, по крайней мере, пока. Но это первая органическая валюта.

Само существование биткоина — это страховка, которая напомнит правительствам, что у них больше нет монополии на валюту, последний объект, который контролировала правящая элита. Это наша с вами страховка от будущего по сценарию Оруэлла.