Как американец продал компанию стоимостью $1,4 млрд и запустил украинский стартап

Основатель сервиса для отслеживания электронной почты JetBridge Джон Сунг Ким в интервью изданию MC Today — о том, почему Украина — это Кремниевая долина 15 лет назад.

Американский предприниматель Джон Сунг Ким живёт на два города — Киев и Сан-Франциско. После продажи компании Five9 с капитализацией в $1,4 млрд в США он переехал в Киев, где собрал команду разработчиков и вместе с украинским партнёром развивает стартап по автоматизации продаж и маркетинга JetBridge.

По словам Джона, в Киеве лучшие в мире рестораны и множество талантливых людей, но предприниматели часто врут инвесторам и не умеют развивать бизнес, а сотрудники не доверяют начальству.

Никакой демократии и свободы слова: почему я уехал из Сан-Франциско

До того как запустить JetBridge и переехать в Киев, я основал и впоследствии продал в США два стартапа — Five9 и DoctorBase. В день выхода на IPO Five9 привлекла $350 млн, сейчас это компания с 600 сотрудниками и капитализацией в районе $1,4 млрд, её акции продаются на бирже Nasdaq.

В Сан-Франциско у меня большой дом, много хороших друзей и невероятная сеть рабочих контактов. Но после продажи второй компании я понял, что спустя 15 лет безостановочной работы хочу покинуть Калифорнию и отправиться путешествовать.

К 2015 году я заработал достаточно денег, чтобы не смотреть на ценник в любом городе мира, и для меня на первое место вышли такие ценности, как свобода и классные люди вокруг. И если с друзьями в США у меня полный порядок, то со свободой дела обстоят куда хуже.

Президент Y Combinator Сэм Альтман недавно написал на своей странице в Facebook, что даже в коммунистическом Китае больше свободы, чем в Сан-Франциско.

Здесь ты не можешь открыто говорить о своих мыслях и взглядах и должен внимательно подбирать каждое слово. Однажды я пошёл на свидание с еврейкой, умной и талантливой девушкой. Мы сидели в корейском ресторане, и я пошутил по поводу корейцев, на что получил в ответ фразу: «О, Господи. Это расизм и оскорбительно». Но я же кореец, чёрт возьми, почему я не могу шутить про своих соотечественников?

Точно такая же ситуация и с политическими взглядами. Если ты публично признаешься, что голосуешь «не за того» политика, то можешь потерять работу.

Я не голосовал за Трампа и считаю его идиотом, но если бы вдруг я за него проголосовал и признался в этом на Facebook, то у меня были бы проблемы на рынке.

О какой демократии мы говорим? Мои инженеры голосовали за Трампа втайне от других и после его победы устроили секретную вечеринку в Сан-Франциско.

В Киеве отличные рестораны, вкусное пиво и снег на Рождество

Украина — не идеальная страна, но здесь есть свобода и разнообразие, которых не хватает в Калифорнии и Западной Европе. В Будапеште, например, хорошо, но он маленький, то же самое можно сказать и про другие европейские города.

Когда я впервые попал в эту страну, то побывал в Киеве, Львове и Одессе — и был поражён, насколько они отличаются друг от друга. Если тебе надоели киевские пробки, то ты можешь смотаться в Одессу полежать на пляже или расслабиться на выходных во Львове. Я всегда останавливаюсь во Львове в одном и том же отеле и иду ужинать в пивной театр «Правда».

Пусть это прозвучит как сумасшествие, но я выбрал Киев во многом из-за отличных ресторанов. Я не умею готовить, но в Киеве я спокоен, здесь полно мест со вкусной едой. В кафе «Жизнь замечательных людей» я ел лучший грибной суп в жизни, Bao — один из моих любимейших ресторанов в мире в целом, в «Аляске» — превосходные морепродукты, а в стейкхаусе Must в ЦУМе — отличные стейки. Поверь, я могу продолжать бесконечно.

На этой неделе Киев засыпало снегом, я был в восторге, настоящее Рождество (интервью состоялось 21 декабря, — Ред.). Я сказал об этом своим друзьям из Unit City, и стоящая рядом девушка очень удивилась моему восторгу: «Да ты с ума сошёл?». И я подумал, что тебе всегда хочется обладать тем, чего нет, а Украина для американца — это новый прекрасный опыт.

Говорят, что здесь нечего делать без знания русского или украинского языка, но для меня это не проблема. Большинство моих собеседников говорят на английском.

Сейчас я нанял репетитора по русскому языку, это интересно и весело. Теперь я говорю точь-в-точь как русские мафиози из киносаги про Джеймса Бонда.

Американцы думают, что здесь опасно, здесь война, коррупция и вообще всё плохо. Поэтому в этом году я обязательно привезу в Киев американских венчурных капиталистов, покажу им Unit City и Киев, который не уступает Будапешту, Лиссабону или Варшаве. Потом мы поедем во Львов выпить пива, а оттуда отправимся в ночные клубы Одессы, чтобы они вдоволь повеселились и увидели, как украинцы любят жизнь.

Я хочу, чтобы мои друзья вернулись в Кремниевую долину и рассказали коллегам: «Вы знаете, Джон и Миша (сооснователь JetBridge, — Ред.) возили меня по Украине, я выступил в Unit City, встретил умных людей — это весёлая страна с отличными ресторанами. Здесь нет ужасной войны и всего этого дерьма, которым кормят нас западные медиа».

Единственное, что мне не нравится в стране, это ситуация с пожилыми людьми. Такое чувство, что до них никому нет дела. В Париже или Барселоне пожилые пары хорошо одеты, ходят в кафе и пьют капучино, и видно, что государство их поддерживает.

Здесь они не выглядят ни здоровыми, ни счастливыми. Я переживаю, что если ты стареешь и не успел заработать денег в ИТ, то в старости можешь оказаться без какой-либо помощи и поддержки. Надеюсь, что в будущем это изменится.

Украинские стартаперы врут на каждом шагу

Сейчас я развиваю JetBridge и параллельно ищу проекты для ангельских инвестиций. Но с этим пока сложно. Украинским стартаперам не хватает опыта создания продуктов и построения компаний. Они ничего не знают о бизнес-моделях, ведении переговоров с инвесторами, общении с партнёрами и инвесторами и постоянно врут.

Вот несколько свежих примеров. Я прослушал питч стартапа и спрашиваю:

— У вас есть конкуренты?

— Нет, у нас уникальный продукт.

— Ребята, я только что поискал в Google. У вас два конкурента. Китайская компания и, собственно, сам Google, который недавно выпустил похожий продукт.

А вот ещё.

— Эта технология настолько популярна, что мы уже подписали контракты с тремя большими корпорациями в качестве наших клиентов.

— Это прекрасно, а что за клиенты?

— Мы подписали NDA, поэтому ничего не скажем.

И третий пример.

— У нас продвинутая технология искусственного интеллекта.

— Хорошо, но я сам разработчик ПО, и это не ИИ и даже не машинное обучение.

— Ну да, мы знаем это, но сейчас мы отрабатываем питч для русских инвесторов, а они не так умны, как ты. Если говоришь ИИ, это их будоражит.

Так нельзя питчить западных инвесторов. Это нормально — иметь Google в качестве конкурента, но об этом нужно говорить. Это нормально — вести переговоры с корпорациями и пока что не получить от них ни одной оплаты, но об этом нужно говорить.

Это ненормально — после всех замечаний сказать: «Ок, пока-пока» и исчезнуть.

Гораздо правильнее было бы сказать: «Ок, Джон, я понимаю, что тебе пока не нравится эта идея, но скажи мне две вещи:

1. Что мне следует изменить, чтобы тебе это понравилось?
2. Можно задать несколько дополнительных вопросов?»

Такие же истории происходят, когда начинаешь вникать в программный код, маркетинг, управление проектами и другие аспекты бизнеса.

Команда JetBridge

Сотрудники не доверяют основателям компаний

Я вижу потенциал в Украине и думаю, что Киев станет следующим Берлином. Здесь много молодых и умных ИТ-инженеров, маркетологов, продуктовых менеджеров, дизайнеров и талантливых выпускников университетов. Но для глобального успеха украинцам нужно перенимать опыт западных компаний.

Дважды в год я вожу свою команду в Кремниевую долину. Там они общаются с коллегами из Google и Facebook, венчурными капиталистами и успешными предпринимателями. И если однажды они покинут мою компанию и решат запускать свой бизнес, у них будет прямой доступ к людям из Кремниевой долины, и им не придётся начинать всё с нуля.

Не всем украинцам нравится западный подход, многие распространённые в Калифорнии вещи неприемлемы для Украины. В Кремниевой долине каждый сотрудник стартапа владеет процентом компании через опцион.

Для Украины это чуждая концепция. Сотрудники не доверяют владельцам компании, а владельцы компании не верят сотрудникам. Многие украинцы в ответ на предложение получить долю в компании говорили: «Это не для меня. Ты иностранец, ты мне не нравишься».

Когда я нанимал первых сотрудников в Киеве, то спросил инженера: «Ты бы хотел получать $3000 в месяц без долевого участия или $2500 с опционом?» И он сказал: «Давай мне $3000. Опционом сыт не будешь». Мне было сложно это понять, потому что в долгосрочной перспективе мне дешевле доплачивать $500.

Я пытался объяснить, что в Долине мы не едим опционы, а покупаем на них дома, но безуспешно.

Я сочинил собственную концепцию, которую называю «Вы хотите хлеб сегодня или стейк завтра?». И многие украинцы говорят: «Я ничего не знаю про завтра, дайте мне хлеб сегодня». На тот же вопрос в Долине тебе ответят: «Я хочу хлеб, но сегодня же я отдам его тебе обратно. А завтра у меня будет собственный ресторан со стейками».

Сейчас я инвестирую только в те проекты, где у сотрудников есть опционы, так же поступают все фонды и инвесторы в США.

Ни один венчурный капиталист не даст денег компании, где 100% принадлежат одному человеку.

Украина полна успешных команд, и я надеюсь, что ситуация изменится, когда их сотрудники начнут покупать дома в Чикаго или квартиры в новостройках в центре Киева.

Я приехал в Кремниевую долину 15 лет назад, когда стартап-культуры не существовало, и свои проекты запускали отчаянные и рисковые люди. Это было начало революции. Сейчас такая же революция происходит в украинской бизнес-сфере, и я счастлив, что стою у её истоков.