Репутация это то, с помощью чего мы теперь будем оценивать информацию

В мире фейковых новостей единственным противоядием является наша способность оценивать репутацию людей, предоставляющих нам информацию. Об этом пишет  итальянский философ Глория Оригги.

Мало кто обращает внимание на парадокс нынешних передовых либеральных демократий: чем больше объем циркулирующей информации, тем больше мы полагаемся на так называемые репутационные аппараты для ее оценки. Парадокс здесь заключается в том, что значительно расширенный доступ к информации и знаниям не делает нас более уверенными или более когнитивно автономными. Скорее, он делает нас более зависимыми от суждений других людей.

Мы переживаем фундаментальный сдвиг парадигмы в нашем отношении к знанию. Из «информационной эры» мы движемся к «эре репутации», в которой информация будет иметь значение только в том случае, если она уже отфильтрована, оценена и прокомментирована другими. С этой точки зрения репутация сегодня стала центральным столпом коллективного интеллекта. Это привратник на пути к знанию, причем ключи к воротам находятся совершенно в другом месте. Авторитет знания сейчас строится так, что заставляет нас полагаться на неизбежно предвзятые суждения других людей, большинство из которых мы даже не знаем.

Позвольте привести несколько примеров этого парадокса.

Если вас спросят, почему вы считаете, что имеют место значительные изменения климата и что они могут нанести серьезный вред жизни на Земле, самым разумным ответом, который вы, вероятно, сможете дать, будет тот, что вы доверяете источникам информации. Тем, к которым вы обычно обращаетесь для получения информации о состоянии планеты. В лучшем случае вы доверяете репутации научных исследований и считаете, что экспертная оценка является разумным способом отсеивания истины от ложных гипотез и полной чуши. Но обычно вы доверяете газетам, журналам и телеканалам, которые поддерживают те или иные научные исследования, обобщая для вас выводы ученых. В этом последнем случае вы дважды удалены из источников: вы доверяете доверию других людей.

Или, возьмем еще более бесспорную истину: одна из самых известных теорий заговора заключается в том, что в 1969 году никто не высаживался на Луне и что вся программа «Аполлон» (включая шесть посадок на Луне в период с 1969 года и 1972) была мистификацией. Автором этой теории был Билл Кайсинг, занимавшийся техническими публикациями в компании Rocketdyne, где были созданы ракеты-носители программы «Аполлон» «Сатурн-V». За свой счет Кайсинг опубликовал книгу «Мы никогда не высаживались на Луну» (1976). После ее публикации движение скептиков выросло и начало собирать доказательства предполагаемой мистификации.

Согласно мнению членов Общества Плоской Земли, одной из групп, которая все еще отрицает факты, посадки на Луну были поставлены в Голливуде при поддержке Уолта Диснея и под художественным руководством Стэнли Кубрика. Большинство «доказательств», которые они выдвигают, основаны на, казалось бы, точном анализе фотоизображений. Углы теней не соответствую углу падению света; флаг США развевается, хотя не должен, постольку на Луне нет ветра; следы людей слишком точные и слишком хорошо сохранились для почвы, в которой нет влаги. Кроме того, не подозрительно ли то, что программа, в которой участвовало более 400 000 человек в течение шести лет, была внезапно прекращена? И так далее.

Подавляющее большинство людей, которых мы считаем разумными (включая меня), отбросят эти утверждения, посмеявшись над абсурдностью самой гипотезы (хотя были и серьезные ответы НАСА касательно этих обвинений). Тем не менее, если я спрошу себя, на какой доказательной базе покосится моя вера в то, что высадка на Луну имела место, я должна буду признать, что мои доказательства довольно скудны и что я никогда не потратила и секунды на то, чтобы развенчать доводы, собранные сторонниками теории заговора. То, что я лично знаю о предмете, это смесь путаных детских воспоминания, черно-белые телевизионные новости и почтение к тому, что мои родители рассказали мне о высадке на Луну. Тем не менее, непрямой характер данной информации и то, что лично я ее не проверяла, не заставляет меня колебаться относительно истинности моих убеждений.

Мои причины верить в то, что высадка на Луну имела место, выходят далеко за пределы доказательств, которые я могу собрать и перепроверить. Все эти годы мы просто доверяли высокой репутации такой демократической страны как США. Без такого оценочного суждения касательно достоверности источника информации эта информация превращается, в практическом плане, в бесполезную.

Когда мы пытаемся защитить себя от фейковых новостей и других видов дезинформации, которыми кишит современное общество, мы должны учитывать сдвиг парадигмы от информационной эры к репутационнной. Зрелый гражданин цифровой эпохи должен быть компетентен не в определении и подтверждении достоверности новостей. Скорее, он должен быть компетентен в понимании репутационного пути полученной информации, оценке намерений тех, кто ее распространил, и понимании целей структур, придающих достоверность этой информации.

Всякий раз, когда мы собираемся согласиться или не согласиться с какой-либо информацией, мы должны спросить себя: откуда она взялась? Имеет ли источник хорошую репутацию? Какие институции в это верят? Каковы мои причины полагаться на их мнение? Такие вопросы лучше помогут нам понять реальность, чем попытки самостоятельно проверить достоверность информации. В гиперспециализированной системе производства знаний нет смысла пытаться самостоятельно исследовать, например, возможную корреляцию между вакцинами и аутизмом. Это было бы пустой тратой времени, и, вероятно, наши выводы не были бы точными. В эпоху репутации критические оценки должны быть направлены не на суть информации, а на социальную сеть отношений, которая сформировала эту суть и дала ей определенный заслуженный или незаслуженный «ранг» в нашей системе знаний.

Эти новые умения представляют собой своего рода гносеологию второго порядка. Они подготавливают нас к тому, что мы должны будем ставить под вопрос и давать оценку репутации источника информации.
Этому должны будут учить философы и учителя будущего.

Согласно книге Фридриха Хайека «Закон, законодательство и свобода» (1973), «цивилизация основывается на том, что мы все извлекаем выгоду из знаний, которых у нас нет». В цивилизованном кибермире люди будут уметь критически оценивать репутацию источников информации и увеличивать свои познания, правильно оценивая социальный «ранг» каждого ее бита.