Особенности Зеленского

«Он — стопроцентно мой прокурор», а потом следует безжалостная, грубая и оскорбительная отставка Рябошапки. До этого — постановочное шоу «последний шанс для Гончарука», после того, как последний назвал тебя профаном. Ещё раньше молниеносное умножение на ноль того, кто ещё вчера монопольно стоял за твоим правым ухом, вечно хихикал и нагловатенько всех троллил в соцсетях. После — феерический Шмыгаль, которому понадобилось всего несколько часов, чтобы доказать свою максимальную токсичность и превратиться в изгоя. Шмыгаль отныне будет ускоренно формировать антизеленскую коалицию (неосознанно, разумеется). Все это и есть Зеленский, его так и не случившаяся политическая зрелость и его странный стиль.

«Сказал и обязательно не сделал». Почти ничего. Или сделал наоборот. Почему? Потому что сценарий предполагает только заранее продуманные монологи. Но не предполагает обязательное выполнение сказанного. В сценарии ведь всегда есть монтаж и «само собой получилось».

«Угрожает публично, жестко, оскорбительно». Но потом ничего не происходит. Вообще. И тот, кому он угрожает, даже волосины не теряет. Пустые угрозы быстро превратили президента в пустышку среди серьезных людей.

Бесконечно «повторяет сказанное». Одно и тоже из речи в речь. По заколдованному кругу. Набор исключительно бесполезных штампов.

«Кадровые грабли». Практически все топовые назначения убийственны. Несут только репутационный ущерб. Вызывают либо смех, либо разочарование, либо удивление. Из последнего: почти две трети нового состава Кабмина — сказка для психиатров. Но особенно изысканным самострелом выглядит назначение некоего запойного порохоботца Немчинова министром Кабмина. Человека, который многократно и публично мазал дерьмом Зеленского).

«Спешка. Сделал, а потом оценил риски». Вот зачем нужно было звонить странной «девочке Зинченко с собачкой» в Китай, не получив предварительно информацию, кто это и что там происходит, чтобы потом отморозиться от уже взятого на себя обязательства?

«Многочасовые прострации». Стоит случиться незначительному кризису, когда нужно оперативно реагировать в прямом эфире, а не ждать ролевого сценария, человек впадает в спячку. А мир сейчас очень быстрый и эффективность проявляется как раз в оперативных решениях.

Самоубийственное информационное обеспечение и обязательное опоздание с реакцией на события. Некому правильно подсказать. А опоздание даже на пару часов непозволительно в наше время, когда пустота тут же профессионально заполняется жесткими комментариями оппонентов.

И, наконец, самое любимое — «жизнь в провинциальное шоу». Или в постановках для плохого ТВ. Что/то типа недавней встречи (!) карантинщиков, выходящих из карантина в Новых Санжарах. Зачем? Невероятная детскость.

Это и есть особенности потрясающего стиля Владимира Александровича, которые уверенно тянут его к фатальному эпик-финалу.