Вопрос к самому себе

Прежде я никогда не задавал себе этот вопрос. Отдав лагерям молодые годы, я вернулся в глухой мир советской несвободы. Колючая проволока, холодные сырые камеры штрафных изоляторов, длительное одиночество — всё это осталось позади. Там. Где меня на самом деле научили быть свободным.

Там остались не только воспоминания. Я оставил в России, на Урале близких друзей. Живых и мертвых. Но я унес во всё ещё советский, опасный Киев понимание жизни, прежде мне недоступное. Понимание, что нравственность, на самом деле, беспомощна. Я твердо осознал это, прочитав в 1975 году книгу коллеги по цеху, врача Альберта Швейцера. Аргументы великого моралиста, совсем не кабинетного мыслителя, позволили мне окончательно уверовать в беспомощность нравственности. Любой, протестантской, католической, атеистической... Имморализм официального православия был мне понятен и ранее.

Но я узнал и другое: аморально и насилие. Даже в тех случаях, когда оно противостоит злу и сторонниками насилия считается добродетелью. Тогда, в лагере в одной из изданных в СССР книг я прочитал мудрую и, одновременно, жестокую мысль о том, что первый существенный шаг на пути к тоталитарному владычеству состоит в убийстве в человеке юридической личности. Это были времена почти полного угасания советской идеологии, сугубо формально пытавшейся оправдать свою жесткость в подавлении инакомыслия верой в так называемое учение марксизма-ленинизма. Это была неудачная, неискренняя попытка рассыпаться перед своим идеологическим богом в метафизических комплиментах. Тоталитарный СССР уже умирал.

Итак, о вопросе. Простом и вечном. Как быть с теми людьми, которые когда-то причиняли тебе острую боль, унижали тебя и твоих близких, годами пытались заставить тебя видеть белое, на самом деле являющееся черным? Я научился терпеть боль, относительно легко переносить её. Но — не забыл. Тем не менее, когда свежеизбранный президент Кучма (я голосовал за Кравчука) назначил генерала СБУ Владимира Радченко министром внутренних дел, я не протестовал. Протестовали другие. Я понимал мотивацию Леонида Кучмы. Он хотел изменить украинскую милицию, тогда всё ещё остававшуюся советской. Я отчетливо помнил совсем не теплую встречу с Радченко в Голосиевском отделении милиции. С его профессионально улыбавшегося лица немедленно сползла улыбка, когда вместо предложенного мне рукопожатия я спрятал руку за спиной. И я заметил гримасу ужаса на лице присутствовавшего милицейского начальника, он явно знал о Радченко больше, чем мог знать я. Для меня высокий мужчина в штатском был врагом, ни его должность, ни его имя меня не интересовали. Позднее, спустя годы я был единственным бывшим отсидентом, вступившимся за нового милицейского министра Украины. Несмотря на его прошлое. Мой короткий текст на эту тему тогда был опубликован в УНИАНе. Я понимал: чудо, случившееся с Украиной, не было заслуженным, меня окружали те же люди, но с единственным отличием — они интенсивно переходили на украинский язык. Я по-прежнему жил в чужой для меня стране.

Потом было другое, неожиданное даже для меня, многое видевшего и о многом думавшего. Несколько бывших лагерников, в их числе Левко Лукьяненко, открыто и шумно убеждали украинских избирателей отдать свои голоса за нового президента — высшего офицера КГБ Евгения Марчука, ранее планировавшего акции расправы над украинскими диссидентами. Прежде советская власть объединила нас, не знавших друг друга, в политических лагерях, а в новой, уже в сугубо украинской реальности мы оказались радикально чужими.

2021 год. В Украине нет политических узников. Даже убийцы журналиста Бузины живут на свободе. Как и Стерненко, убийца далеко не лучшего украинского гражданина. Молодой врач, доверительно друживший с киллером члена российской думы Вороненкова, руководивший его, киллера похоронами в украинской земле, не допрошен... И в правду, наша СБУ своих агентов любит, щадит. Вскоре молодой врач успешно защитит докторскую диссертацию, станет директором института психиатрии минздрава, а затем за выдающиеся научные заслуги войдет в Академию медицинских наук..

Не думайте, у меня нет вопросов к главе СБУ господину Баканову.. Как и к его предшественнику, о котором и годы его службы при президенте Порошенко высшие офицеры говорили очень-очень выпуклое. Увы, уже нет у меня вопросов к Владимиру Александровичу. Не только потому, что не ответит. Какой смысл задавать вопросы, если сам всё понимаешь.

Сто лет тому назад по совокупности причин не состоялась украинская государственность. Неужели я буду присутствовать при повторении этого горького события? Это вопрос к самому себе.

Источник