Вперед в прошлое

«Слава Руси!», «14 / 88», «White power!», «Россия для русских!» — приветливо встречают надписи на стенах промзоны, через которую следует поезд Киев — Москва. Чем ближе к российской столице, тем радикальнее послания местных граффитчиков. Киевские провожают тревожным предупреждением «Путин — сука и фашист». Тех, кто не боится ни первых, ни вторых, в Белокаменной нынче ждет масса разнообразных впечатлений.

В Москву я езжу регулярно с самого детства — там живет почти вся моя родня. Однако приехать туда за несколько дней до празднования 9 Мая довелось впервые. Возможно, именно поэтому с непривычки сразу стало казаться, что вместо поезда накануне вечером я по ошибке села в машину времени. Потому что проснулась, судя по некоторым признакам, где‑то в середине — второй половине прошлого века. На клумбах вдоль железнодорожного полотна — огромные изображения увитых георгиевскими лентами серпа и молота в обрамлении надписи «Великая Отечественная война», в городе повсюду красные флаги, огромные звезды, автомобили густо облеплены наклейками «Спасибо деду за победу», «На Берлин!», вездесущими черно-оранжевыми лентами и прочими дизайнерскими нехитрыми изысками по теме. Забавная деталь: эти надрывно-патриотические наклейки продают на обочинах столичных дорог таджики. Кстати, таджики — неотъемлемая часть практически любого современного российского пейзажа, будь то центр столицы или лес во Владимирской области. В самых живописных позах они сидят возле строек, ремонтных лесов на зданиях ВДНХ, у огороженных участков дорог, где кладут асфальт, в крохотных окошках ларьков с пивом и сигаретами. Одним словом, трудятся. Коренные и не слишком жители славянской наружности в это время тоже заняты — одним сплошным тысячеголовым потоком спешат по переходам метро, широким (чистым, надо заметить) улицам, узким переулкам. Всюду — те же георгиевские ленты. Особенно нравится эта символика почему‑то подросткам. Не выдерживаю, спрашиваю приятеля: мол, чего это они? Большинство из них, судя по всему, не смогут отличить Сталина от Ленина и вряд ли назовут дату и причину начала Второй мировой. На что мой друг, коренной москвич за сорок, вполне резонно отвечает: «Ты что, не понимаешь? Ведь по факту нашей стране больше нечем гордиться, кроме этой победы». Чувствую неловкость.

Еще одна деталь к портрету города. На фоне вырастающих из ниоткуда футуристических хайтековских зданий, наземного монорельса, как в каком‑нибудь Токио, ухоженных парков — отчаянно пьяные люди, истерично наливающие друг другу водку в пластиковые стаканчики средь бела дня в переходе или дерущиеся в вагонах метро. В общем, Москва — по‑прежнему город контрастов. Только контраст несколько изменился. Скучающие по мифу о великой стране прошлого люди живут в современном мире — на выходе получается неуютный когнитивный диссонанс.