Владимир Лавренчук: «Не формировать резервы, потому что не хватает капитала, — опасно»

Фото: Иван Черничкин

Вчера председатель правления Raiffeisen Bank International Карл Севельда подтвердил намерение продать 7‑й по размеру Райффайзен Банк Аваль. «Мы хотим продать [украинский банк], потому что сложившиеся обстоятельства сильно осложнили нашу деятельность. Мы надеемся, что новый парламент, который будет избран осенью, будет способствовать созданию благоприятной правовой среды. Сейчас мы следим за тем, как развивается ситуация», — прокомментировал Севельда это решение австрийскому изданию Wirtschafts Blatt.

В первом полугодии Райффайзен Банк Аваль получил самый большой убыток среди всех финучреждений страны — 1 млрд грн. Причина — огромные отчисления в резервы, которые нивелировали весь заработок банка. Операционная прибыль банка в первом полугодии составила 1,5 млрд грн, а отчисления в резервы — 1,8 млрд грн. Финансовое положение банка спасли гособлигации — переоценка портфеля бумаг принесла ему 1,1 млрд грн. Банк вовремя вложился в валютные ОВГЗ. Несмотря на всеобщий кризис в банковской сфере, Райффайзен Банк Аваль в докапитализации сегодня не нуждается. О падении кредитного портфеля, проблемных займах и работе с аграриями председатель правления «Райффайзен Банка Аваль» Владимир Лавренчук рассказал в интервью «Капиталу».

— Национальный банк завершил стресс-тесты 37 крупнейших украинских банков. Результат: половина банков нуждается в докапитализации. Как вы думаете, есть ли сегодня у собственников банков желание и возможность докапитализировать свои финучреждения?

— Можно ожидать мотивационных мероприятий со стороны Нацбанка, чтобы докапитализация состоялась. Например, на какое‑то время банку могут установить более мягкий режим — разрешат не выполнять некоторые нормативы, но под контролем регулятора. Но проблемы с докапитализацией могут быть. Еще и по той причине, что требования к раскрытию бенефициаров банков будут усиливаться, что непривычно для украинской экономики, которая не отличалась излишней открытостью.

— Если у банка оказалось недостаточно капитала, есть ли иные способы выйти из ситуации, кроме как увеличивать капитал?

— Да, например, уменьшить банк. Не выдавать новых кредитов, продать часть кредитного портфеля, уменьшить количество отделений, продать недвижимость и т. п.

— Нужно ли увеличивать уставный капитал Райффайзен Банка Аваль?

— Аудиторская компания завершает стресс-тест нашего банка и вместе с другими 20 наибольшими банками Украины. При этом мы проходим не только стресс-тест по требованию Нацбанка согласно программе МВФ, но и по требованию Европейского центрального банка. Европейский регулятор в каждом из материнских банков выбирает группу дочерних 5‑7 банков в странах с рискованной экономикой. Методология обоих стресс-тестов очень похожа, но проверяющие разные. Результаты стресс-тестов мы еще не обнародовали, но у нас есть основания полагать, что Райффайзен Банк Аваль не нуждается в докапитализации. Достаточность капитала у банка находится на уровне 16 % при норме 10 %. Если бизнес начнет расти, то на рост нам может понадобится капитал.

— Райффайзен Банк Аваль постоянно уменьшается. В 2009 г. его кредитный портфель был почти 42 млрд грн, сегодня — 29 млрд грн.

— Банк пересмотрел свою кредитную политику — после потерь 2009‑2010 гг., которые мы получили от некачественных кредитов, банк внедрил новые критерии кредитования. Они сузили круг потенциальных заемщиков. Поэтому банк и уменьшился в своих активах. Кроме того, потребность в кредитах упала. Но доходность банка, учитывая высокое качество новых кредитов — 1,5 % проблемности, дала хороший финансовый результат. 2013 г. оказался рекордным по прибыли.

— Почему тогда в 2013 г. по сравнению с 2012 г. чистый процентный доход Райффайзен Банка Аваль снизился на 3,4 %?

— Это связано с общим снижением размера кредитного портфеля банка, которое началось еще в 2009 г. За последний год он стабилизировался — падения нет, но он и нет быстрых темпов роста. Сейчас нет очереди за качественными кредитами, а некачественные мы не выдаем. Операционная прибыль банка в первом полугодии составила 1,48 млрд грн. Основным источником наших доходов является процентный доход от кредитной деятельности. Портфель ценных бумаг уменьшается. Растет и доля комиссионных доходов. В целом структура доходов здоровая.

— Прибыль банка — показатель, который очень зависит от резервирования. За первое полугодие Райффайзен Банк Аваль получил 1 млрд грн убытка. При этом перечислил в резервы 1,8 млрд грн.

— В банке есть традиция — следовать международным стандартам резервирования. Возможно, наша политика слишком консервативна. Если посмотреть на опыт 2009‑2010 гг. — мы первые показали убытки от девальвации и экономического кризиса. Большинство же банков демонстрировали убытки позднее: через полгода, год, два и даже через три года по тем же самым причинам. Резервы формируются исходя из состояния должников, возможности реализации залогов и перспектив рынка.

— Вы еще можете себе позволить формировать резервы, так как имеете запас капитала. Те банки, у которых достаточность капитала на грани, наоборот — расформировывают резервы.

— Международные стандарты учета требуют формировать резервы вне зависимости от того, есть капитал или его нет. Не формировать резервы, потому что не хватает капитала — это более опасно для финучреждения, чем их демонстрировать. Возможные риски могут усилиться, и тогда их учитывать уже будет поздно.

— Были ли у вас проблемы с налоговыми органами из‑за консервативного подхода к формированию резервов?

— Благодаря качеству отчетности больших конфликтов с налоговой у нас не было.

— Почему в Украине банкам избавляться от старой проблемной задолженности гораздо сложнее, чем в западных странах?

— Уровень проблемной задолженности украинских банков выше, чем в соседних странах. В Румынии, Чехии, Польше для решения проблем, связанных с проблемной задолженностью, больше инструментов, например, там можно продавать портфели. Если теоретически представить наличие такого инструмента без налоговых последствий, то уже значительная часть проблемной задолженности была бы продана. Если бы рынок был активным, имелось бы больше шансов продать проблемный портфель по справедливой цене. Но этого нет. И мы держим портфели, так как аудиторы говорят, что налоговые последствия могут быть драматическими. Если бы у нас была такая возможность — значительная часть проблемной задолженности была бы уже продана и финансовое состояние улучшилось бы. Наличие в портфеле такой большой доли проблемных кредитов говорит о том, что банк годами не может решить проблему. Это создает недоверие инвесторов к условиям работы в Украине.

— Почему до сих пор не решена эта проблема с налоговой?

— Возможно, у налоговой есть опасения, что если разрешить банкам продавать проблемную задолженность, то они начнут выводить активы — продавать их за бесценок самим себе. Такое действительно возможно. Однако это не означает, что правильным решением является запрет на такие операции для всех игроков рынка.

— Сейчас ситуация не улучшилась?

— Мы ведем переговоры по этому поводу. Но сейчас у правительства в повестке дня большое количество других проблем. Уже решено много других вопросов для прозрачности рынка.

— Например?

— Механизм управления валютным рынком сейчас прозрачен. Также прозрачен механизм рефинансирования — я знаю, что мои права на получение рефинансирования одинаковы с другими банками. И я не должен сегодня вести никаких специальных переговоров, чтобы получить «преференции».

— В стратегии НБУ предусмотрено создание санационного банка. Но Родовид Банк уже создан. Что сегодня мешает банкам передавать туда свои проблемные активы?

— Пока мне не известны примеры примера создания государством коммерческого учреждения, которое бы было эффективным. Санационный банк — это коммерческая организация. Родовид Банк — это хороший пример того, почему не стоит привлекать к этому государство. Может ли быть иначе? Может. Правда, пока примеров не было. Но я оптимист. Последние назначения на рынке дают надежду на успешную реализацию подобных проектов.

— А вам не предлагали пойти работать в Нацбанк?

— Скорее да, чем нет. Но роль банка, которым я руковожу, тоже очень значительна для развития сектора. Наш институт имеет большое влияние на состояние индустрии в целом.

— На конец первого квартала уровень проблемной задолженности (IV и V категория) Райффайзен Банка Аваль составил 10,67 млрд грн. Это 21 % от всех выданных кредитов. Какие кредиты чаще всего попадают в категорию плохих?

— Валютные кредиты, выданные по ипотечным инструментам.

— Физлицам?

— Не только физлицам. И коммерческие кредиты — валютные кредиты компаниям под недвижимость, бизнес-центры. Этот бизнес сегодня не дал того эффекта, на который рассчитывали собственники. Аренда упала в цене, арендаторы выезжают из дорогих офисов. С физлицами тоже очень тяжело. Сейчас прошла очередная волна девальвации. После предыдущей волны 40 % таких кредитов были проблемными, теперь уровень может подняться и до 50 %. Все остальное за пять лет или решено, или потеряно.

— Какие кредиты сейчас самые надежные?

— Аграрные. Притом — разным сегментам аграрного сектора. В нашем аграрном портфеле первичное производство — растениеводство и животноводство — занимает — 40 %, еще 40 % — переработка и еще 20 % — торговля. Всего аграрные кредиты составляют 25 % кредитного портфеля. Это действительно выгодно, и это надежные предприятия. Они очень быстро развиваются, в том числе с точки зрения управления и технологий.

— Райффайзен Банк Аваль, как и остальные финучреждения, столкнулся с оттоком депозитов. Как банку удается своевременно возвращать их?

— У нас отток депозитов был в течение достаточно продолжительного времени. Мы выдавали не так много кредитов, что объясняется их меньшей востребованностью. У банка была излишняя ликвидность в размере нескольких миллиардов гривен. В настоящее время и кредитный, и депозитный портфели нашего банка стабилизировались. Последние четыре недели у нас приток как гривневых, так и валютных депозитов. Конечно, он не такой, чтобы можно было сказать, что некуда девать деньги. В целом депозитный портфель стабильный, с небольшим притоком.

— Вы говорили, что любите внедрять изменения каждые пять лет. Над какими изменениями работаете сейчас?

— Вопрос был бы очень хороший, если бы последние два месяца мы не занимались кризис-менеджментом: управлением нашими операциями в Донецке и Луганске, последствиями террористических акций. Но ваш вопрос о другом. Первое — для нас важна перспектива в корпоративном бизнесе, который сегодня сильно меняется из‑за изменения экспортных рынков, связанным с подписанием Украиной ассоциации с ЕС и торговой войной с Россией. Второе — это расчеты, которые клиенты все больше совершают в электронной форме. Нужно быть готовым предоставлять эти услуги везде, не только в больших городах. Развитие электронных платежей будет массовым и быстрым. Третье — повышение эффективности работы банка.