Князь Николай Репнин построил Полтавский институт благородных девиц, за что попал под следствие и лишился имений

Здание Полтавского института благородных девиц, построенное в 1832 году

Николай Репнин — сын князя Григория Волконского. При рождении в 1778 году он получил отцовскую фамилию. Окончил I кадетский корпус, был зачислен в кавалергардский полк. В 1801 году дед по линии матери, 67‑летний фельдмаршал Николай Репнин, обратился к Александру I с просьбой позволить старшему внуку перейти на его фамилию. Объяснил ситуацию: он не имеет сыновей, однако хочет, чтобы его фамилия продолжала существовать. Император повелел, чтобы «князь Николай Волконский принял фамилию его и отныне потомственно именовался князем Репниным».

Доверенное лицо

В войнах с Францией бравый офицер проявил себя не только как герой. Под Аустер­лицем, раненый, он попал в плен, но сумел так расположить к себе Наполеона, что был им отправлен к Александру I с предложением начать переговоры.

Император, оценив дипломатические таланты князя, назначил его чрезвычайным посланником и полномочным министром в Вест­фальское герцогство, которым управлял брат Наполеона. В октябре 1813 года по поручению глав стран-союзников Николай Григорьевич отправился в Сак­сон­ское королевство, получив диковинный как для подданного Российской империи титул вице-короля. А в 1816 году прибыл в Украину — его новая должность называлась «малороссийский военный губернатор, с управлением и гражданской частью в губерниях Черниговской и Полтавской».

Губернатор без лести и взяток

Князь руководил вверенными губерниями не совсем обычно. Во-первых, озадачил местных чиновников и простых обывателей тем, что не принимал подношений. Совсем. Например, супруга действительного статского советника Мария Глазенап прислала ему ковер с изображением тигра. К подарку приложила записку: «Не быстро скачущего в африканских пустынях тигра, но листовидную его тень, сделанную на фабрике моей, посылаю вам и прошу покорно совершенные его недостатки заменить в истинном моем к вам уважении». Репнин отправил ковер обратно «за ненадобностью».

Во-вторых, губернатор пресекал любые попытки прогнуться перед ним. Так, в день своих именин он однажды получил длинную — на 200 строк! — поздравительную оду, сочиненную… учеником 4‑го класса черниговской гимназии. Репнин понял, кто и зачем надоумил школяра, и немедленно написал письмо директору гимназии Павлу Левицкому. Попросил объявить благодарность юному сочинителю, а заодно передать ему просьбу не употреблять свои таланты «на занятия, имеющие целью лесть начальству». Директор намек понял и в дальнейшем подобных акций не устраивал.

В-третьих, губернатор не выручал чиновников, замешанных в неблаговидных делах. Однажды правитель канцелярии Репнина попросил помочь прилукскому предводителю дворянства Якову Горленко, на имение которого наложен арест. Как выяснилось, назначенные им опекуны имущества умершего помещика продали всю движимость покойного, а деньги положили в собственный карман — вместо того чтобы действовать в интересах несовершеннолетних наследников. Провернуть подобную аферу невозможно было без ведома предводителя дворянства. Репнин не постеснялся прямо намекнуть на это в письме Горленко. «Стыдно, — возмущался губернатор, — не знать способности и правила дворян, живущих в предводительствуемом повете». Словом, защищать провинившегося управленца не стал, и Гор­ленко довелось отвечать по закону.

Культурный менеджер

Репнин много сделал для развития управляемого им края. Например, организовал в Полтаве театр, а его руководителем назначил поэта Ивана Котляревского, автора знаменитой «Енеїди». Разрешил ставить спектакли на украинском языке. А узнав, что один из ведущих артистов Михаил Щепкин — крепостной, начал сбор денег на его выкуп. Именно по совету Репнина управляющий его канцелярией Дмитрий Бантыш-Камен­ский написал «Историю Украины». А сам губернатор стал автором главы о битве под Берестечком.

Однако один из культурных проектов оказался в итоге фатальным для Репнина. Дело в том, что в Полтавской и нескольких соседних губерниях отсутствовали учебные заведения для девушек. Николай Григорьевич решил исправить ситуацию. Вначале за свой счет — его жена Варвара Алексеевна в 1817 году открыла частный пансион на 12 воспитанниц, чьи родители не имели средств оплачивать учебу. Одновременно губернатор пробивал в Петербурге идею присвоить этому заведению государственный статус. Спустя год усилия увенчались успехом — правительство распорядилось открыть в Полтаве институт благородных девиц.

65 тыс. рублей выделил из собственного кармана князь Николай Репнин на постройку института благородных девиц в Полтаве

Репнин лично занялся организацией учебного заведения. Нашел очень выгодный вариант — купил у Семена Кочубея деревянный дом с садом, лесом, сенокосами и огородами за 50 тыс. рублей, хотя реальная цена была в полтора раза выше. И вот 15 воспитанниц, принятых на бесплатное обучение, а также еще 90, зачисленных на платной основе, приступили к занятиям.

За десять лет дом Кочубея обветшал, и в 1828 году Николай Григорьевич выбил в Петербурге ассигнования на постройку каменного дома — из казны выдали 200 тыс. рублей. Репнин стал председателем комиссии по постройке здания. Строительные работы завершили в 1832 году, и 4 сентября красивое помещение приняло воспитанниц.

Финансовые нарушения

В январе 1835 года князь оставил губернаторский пост, который занимал 18 лет. Губернский предводитель дворянства Иван Капнист имел все основания написать в благодарственном письме Репнину, что его правлением «позднейшее потомство справедливо гордиться будет». А прилукское дворянство в знак признательности решило установить бюст князя в зале дворянского собрания.

Николай Григорьевич отправился за границу — несколько лет прожил в Италии и Швейцарии. И тут‑то разразился скандал. Граф Александр Строганов, сменивший Реп­нина на посту губернатора, начал рьяно искать проколы в деятельности предшественника. Видимо, хотел отомстить врагу своего покойного тестя князя Виктора Кочубея.

Назначенная Строгановым комиссия обнаружила значительные нарушения. В частности, отчетность при строительстве здания института благородных девиц отсутствовала, шнуровые книги были без печати, а из бюджета губернии испарились 200 тыс. рублей. Казначей заявил, что все деньги выдавались «по словесным приказаниям князя Репнина» без всяких расписок. Казначея арестовали, а о вопиющих растратах предшественника Строганов доложил Николаю I. Причем в конце доклада предложил «наложить запрещения» на все имения Репнина. Резолюция императора: «Согласен. Князю Реп­нину через вице-канцлера велеть немедля возвратиться в Россию для отдачи отчета в своих действиях».

Растратчик поневоле

Николай Григорьевич вернулся из‑за границы в 1842 году. Объяснил следствию, что стоимость здания составляет 465 тыс. рублей (эту цифру, кстати, подтвердила и ревизионная комиссия), хотя казна выделила на постройку меньше половины — 200 тыс. рублей. Поэтому он ассигновал из губернских средств еще 200  тыс., а недостающие 65 тыс. добавил из собственного кармана.

Тем не менее документов о расходовании государственных 200 тыс. рублей экс-губернатор предоставить не смог. Его признали виновным в растрате, и для «пополнения недочетов» конфисковали все имения кроме Яготина.

Обиженный князь удалился в Яготин, где скончался в январе 1845 года, не дожив трех недель до своего 67‑летия. Репнина повезли хоронить в Прилуки, как он и просил. «В Прилуках, — описывала его дочь, — добрый народ отпряг лошадей и на себе, в ужасную метелицу, повез сани, на которых стоял гроб, через весь город».

Что же касается «растратного» здания института, то возвели его на совесть — по крайней мере, стройматериалы не экономили. Нынче в его стенах разместился Полтавский технический университет им. Юрия Кондратюка.