«Вільна сцена» сыграла премьеру по «Фрекен Жюли» Августа Стриндберга

Выдающийся шведский драматург рубежа XIX‑XX вв. Август Стриндберг — редкий гость на киевской сцене. Тем не менее к его «натуралистической» пьесе «Фрекен Жюли» обращаются чаще других. В 2009 г. в Театральном центре Киево-Могилянской академии спектакль «Фрекен» в содружестве с юными ар­тистами поставил Андрей Приходько. Трио центральных персонажей составило разноязычный ансамбль, где сочетались литературный украинский язык (Жюли), полтавский суржик (слуга Жан) и бойковский говор (Кристина). Такое режиссерское решение — доходчивый способ объяснить, почему людям разных общественных сословий трудно понять друг друга.

Судьба могилянского спектакля была подобна участи большинства молодежных инициатив, которые умирают, в лучшем случае пережив несколько показов. Видимо, желая изменить ситуацию, «Вільна сцена» запустила долгоиграющий проект, в планах которого — закрепление в постоянном репертуаре лучших работ студентов киевского Национального университета театра, кино и телевидения им. И. К. Карпенко-Карого, воспитанников актерских курсов Дмитрия Богомазова и режиссерских — Эдуарда Митницкого.

Нынешняя «Фрекен Жюли» сделана третьекурсниками, однако она даст фору многим взрослым работам. В этой постановке «нулевые» сценография и музыкальное решение, и это единственное, что формально роднит с работой Приходько. К трем главным персонажам режиссер Юлия Першута добавила безмолвных слуг-мимов (Виталий Ажнов, Влад Писаренко), усилив «низовую» партию. Но главная ее заслуга в умении точно прописывать каждую роль, сочетая психологические нюансы с ошарашивающими цирковыми трюками.

Анастасия Логвин — исполнительница роли юной невротички Жюли — артистка потрясающей гуттаперчивости. Поэтому вовсе неслучайно поверх черного обтягивающего трико на ней ажурная юбчонка, имитирующая балетную пачку. Слуга в доме ее родителей Жан (Олег Мосаленко), наоборот, прямостоящий чурбан, чье образование сводится до сентиментальных газетных рассказов. Светлане Косолаповой (служанка Кристина) досталась роль наблюдателя-резонера, но даже в расчетливом цинизме своей героини актриса смогла докопаться до трагедийных ноток.

По сути, спектакль распадается на две равновеликие зеркальные части. В первой Жюли то завлекая, то отталкивая, азартно соблазняет растерянного Жана. Когда же их состязание доходит до крайней точки, ситуация меняется на противоположную, и уже Жан доминирует в неравной борьбе. Изображение психологического садизма постепенно переходит в разряд физический: Жан и Жюли буквально испытывают друга друга на прочность. И актеры, ведущие главные партии, «гнут» визави и бросают на деревянный пол «Вільної сцени» с такой истовостью, что становится понятно: часто показывать эту постановку — самоубийство для исполнителей.