Княгиня Наталья Яшвиль сделала прибыльным запущенное имение и устроила в своем доме лазарет

Наталья Яшвиль

Фото: художник Михаил Нестеров, 1905 год

28 декабря 1861 года в Петербурге в семье генерал-лейтенанта Григория Филипсона родилась дочь Наташа. Родители дали девочке разностороннее образование — внача­ле дома, потом в пансионе. Затем она училась вокалу в Петербургской консерватории и брала уроки живописи у знаменитого художника Павла Чистякова.

В те времена невест рано выдавали замуж, однако Наталья вступила в брак лишь в 30 лет, став женой князя Николая Яшвиля. Представитель известной семьи, он делал стремительную карьеру и в свои 34 года уже был полковником лейб-гвардии Царскосельского гусарского полка. Молодожены поселились в Киеве в собственном особняке по соседству с художником Михаилом Нестеровым, расписывавшим Владимирский собор.

Увы, брак Натальи Григорьевны оказался недолгим — через два года князь Яшвиль скончался от нефрита (болезнь почек). Вдова, оставшись с двумя малолетними детьми, решила всю свою энергию и незаурядные организаторские способности посвятить имению Сунки, доставшемуся ей в наследство от покойного супруга.

Реформы в имении

Имение Сунки находилось в Киевской губернии в 40 км от Черкасс. Оно было большое, но совершенно запущенное. Вот тут‑то и раскрылась вся сила характера Натальи Григорьевны. Она возродила Сунки, вдохнула в них жизнь — экономическую и культурную. Имение начало приносить доход.

Сначала в образцовый порядок были приведены виноградники и фруктовые сады — переработка плодов производилась здесь же, в Сунках, на собственном винокуренном заводе. Затем княгиня распорядилась построить кирпичный завод, ведь качественные местные глины позволяли выпускать отличную продукцию. Еще один ресурс — лес, которым оказалось богато имение. Местные лесные массивы Наталья Григорьевна начала сдавать в аренду. Иные участки леса, если считала нужным, продавала. Одним из покупателей, например, стал граф Лев Бобринский, сын известного сахарозаводчика, владелец соседнего Смелянского имения.

А вот в Козеревском лесу Наталья Григорьевна предпочла устроить заповедник. В нем можно было встретить лосей, оленей, кабанов, косуль, куропаток, фазанов.

Центр народных промыслов

Еще одним важным шагом стало возрождение в имении старинных кустарных промыслов — сунковской расписной керамики и сунковской вышивки. Княгиня открыла мастерскую кустарных вышивок, образцами для которых стали старинные вещи XVII‑XVIII столетий. Оригинальные вышивки вскоре снискали популярность не только в Киевской губернии, но и далеко за ее пределами — например, в большом количестве шли на продажу за границу. Так что работа в мастерской приносила крестьянкам-вышивальщицам отличный заработок.

Сунковские вышивки, впрочем, имели не только товарную ценность. Они часто экспонировались на выставках, в том числе зарубежных. И не без успеха. Так, в 1913 году несколько работ, выполненных ученицами Натальи Григорьевны и ею самой, получили премию на II Всероссийской кустарной выставке в Петербурге, а на выставке в Париже были удостоены золотой медали. Благодаря стараниям княгини Сунки стали признанным центром народных художественных промыслов.

Наталья Яшвиль уделяла особое внимание социальным вопросам. Регулярно обходила сельские дворы, интересовалась, чем живут люди. Нередко выписывала стройматериалы для ремонта крестьянских подворий. Построила в Сунках общественную баню, а также ремесленную школу, в которой обучались дети крестьян. Случалось, брала на содержание детей-сирот, лечила их за свой счет. А по праздникам щедро угощала крестьянскую детвору.

Райский уголок

Княгиня Яшвиль не чуждалась меценатства. Например, в течение девяти лет приглашала на летний отдых художника Михаила Нестерова. Предоставляла в распоряжение маэстро и его юной жены живописный хутор Княгинино в четырех верстах от имения, обеспечивала их постоянной прислугой. «Хутор Княгинино был уголком рая, — вспоминал впоследствии художник. — Это был сплошной фруктовый сад с двумя прудами: в одном водились караси и карпы, в другом было преудобно купаться… Славно нам жилось в Княгинине. Часто наезжали гости из Сунок в экипажах и верхами. Они пили у нас чай, насыщались и уезжали шумной ватагой домой».

Именно в Княгинино открылась новая грань творчества Нестерова — художник начал писать серию портретов современников, изображая их на фоне природы. Первым в этой серии стал портрет Натальи Яшвиль, написанный летом 1905 года буквально за две недели без всяких эскизов и набросков. А Таню Яшвиль, дочь хозяйки имения, в те времена подростка, Нестеров изобразил в центре знаменитой картины «Святая Русь» в образе одного из поводырей.

Женщина в черном

С началом Первой мировой войны княгиня занялась другой благотворительностью — устроила в своем киевском особняке лазарет. И вместе с дочерью стала в нем сестрой милосердия. В 1915 году по просьбе императрицы Марии Федоровны (матери Николая II, проживавшей в Киеве) Наталья Григорьевна вошла в состав комиссии Красного Креста и отправилась в Австро-Венгрию, чтобы обследовать условия, в которых содержались русские военнопленные.

Гражданская война застала ее в Киеве. В январе 1918 года ворвавшиеся в город большевики устроили кровавую баню. Арестовали недавно вернувшихся из австрийского плена близких Наталье Григорьевне людей — ее сына Владимира и мужа ее дочери Георгия Родзянко (сына последнего председателя Государственной Думы Михаила Родзянко). Домой они не вернулись — были расстреляны в Мариинском парке. Вместе с ними арестовали племянника Натальи Григорьевны, сына ее родной сестры — графини Софьи Уваровой. Молодого человека отпустили, но, узнав о гибели двоюродного брата Владимира, он застрелился.

С тех пор княгиня Яшвиль ходила в черном. Оставила Киев, примкнула к белой армии, подружилась с ее главнокомандующим — бароном Петром Врангелем. Вместе с его армией оказалась в Крыму, где работала в управлении Красного Креста, а в ноябре 1920 года эвакуировалась в Константинополь. Некоторое время жила в Греции.

Знакомая президента

В 1922 году Наталья Григорьевна получила личное приглашение президента Чехословакии Томаша Масарика (с которым познакомилась за пять лет до этого в Киеве) и переехала в Прагу. Там стала членом научного кружка академика Никодима Кондакова. В 1931 году кружок был преобразован в Археологический институт, и Наталья Григорьевна стала членом его правления. Принимала активное участие в научной, издательской и просветительской работе.

Она увлеклась иконописью. Выполнила цикл иконописных миниатюр к церковным текстам (в английском переводе ее дочери Татьяны), рисовала обложки для популярных религиозно-исторических книжек, издала серию рождественских открыток на иконописные сюжеты. Расписывала фарфор, деревянные изделия и ткани, подражая старинной итальянской манере. А также написала пособие по иконописи, ставшее популярным.

Наталья Григорьевна состояла членом общества «Икона» в Париже, некоторое время была его председателем. Организовала в Праге выставку «Ruská ikona». И продолжала заниматься благотворительностью: стала председателем Общества взаимопомощи русских женщин в Праге, членом Русского Красного Креста, Объединения русских благотворительных обществ и Успенского братства.

Княгиня Наталья Яшвиль скончалась 12 июня 1939 года в Праге. Ее похоронили на местном Ольшанском кладбище около храма Успения Пресвятой Богородицы. Имение Сунки в годы Гражданской войны было разграблено и разорено. Однако портрет Натальи Григорьевны кисти Михаила Нестерова чудом уцелел. Ныне он находится в Киевском национальном музее русского искусства.