Художница Влада Ралко о ценах на современное искусство и о том, что такое серьезное коллекционирование

Фото: предоставлено Владой Ралко

Основой творческого метода художницы Влады Ралко является разрушение — правил, устоев, форм. Художница каждый раз словно препарирует действительность: мужчин, женщин, их мысли, чувства, пороки, мечты, устремления и стереотипы. Получается, с одной стороны, по‑женски трепетно и чувственно, с другой — по‑мужски резко, иногда даже агрессивно.

Скоро год как Влада работает над графической серией «Киевский дневник», отражающей ее рефлексии на происходящие в стране события. Первая часть проекта представлена в феврале 2014 г. в галерее «Карась». После этого рисунки из «Дневника» участвовали в персональных и групповых проектах в Вене, Берлине, Варшаве, Кракове, Чикаго. 17‑30 ноября работы Влады Ралко из новой серии можно будет увидеть во время выставки Through Maidan and Beyond в рамках Венской недели искусства (Vienna Art Week 2014) в знаменитом музейном центре MuseumsQuartier.

— Что для художника значит понятие «коммерческое искусство»? В этом вопросе довольно много разнотолков.
— Некоторые называют коммерческим искусство, которое дорого продается. На самом деле дорого может продаваться какое угодно искусство: это дело определенным образом сложившихся обстоятельств. А коммерческое искусство — это некая культурная продукция, проверенная, привычная, предназначенная для приятного проведения досуга или ненавязчивого оформления пространства. Чтобы развлечь себя или украсить пустую стену в доме, обычно ищут что‑то знакомое, что не выведет из зоны комфорта.

— О ваших работах как раз можно услышать: «Я бы такое на стену никогда не повесил».
— И не нужно! На стену можно и салфетку кружевную повесить, и постер с котиком. Во всяком случае будет честнее, чем повесить красивенькую компромиссную картину. Вообще, те, кто готов покупать серьезное искусство, — люди избранные. А избранные они потому, что сами избрали такой путь: трудиться над пониманием искусства, самоотверженно работать над собой, проверять себя на отвагу. И получать от этого удовольствие.

— И все же зачем приобретать некоммерческое искусство? С ним явно не развлечешься.
— Это такая покупка смысла жизни за деньги. Можно заниматься продажей шипучей воды, автомобилей или жвачек, можно даже заработать на этом большие деньги, но никто же не станет всерьез утверждать, что он живет для этого.

— Чем отличается коллекционирование от обычной покупки произведений искусства?
— Понимание коллекционирования у нас часто искажено. Коллекционерами называют себя люди, которые покупают искусство в качестве разовой акции. Или приобретают несколько работ, чтобы повесить на стену. Или покупают проверенные вещи, предметы искусства в качестве «банковских акций» — и это называют коллекцией. На самом деле настоящая коллекция всегда претендует на некое внятное высказывание. Человек, который ступает на этот путь, должен руководствоваться не только принципом «нравится — не нравится». Он выстраивает осознанную линию, формулирует определенную мысль. Популяризирует свое собрание, делает выставки, печатает книги. Или же частная коллекция становится основой для нового музея. Таким образом, формирование серьезной коллекции может означать участие в написании истории искусства, как бы пафосно это ни звучало.

— Много ли у нас настоящих, системных коллекционеров?
— Буквально единицы. И даже те люди, которые пытаются все делать правильно, порой сбиваются в беспорядочность, делают себе какие‑то вкусовые поблажки. Даже те, кто, коллекционируя современное искусство у нас, пытается выстраивать внятную систему, не готовы покупать ни видео, ни инсталляцию, ни перформанс. Все‑таки коллекционирование в Украине всегда превращается в компромисс: и серьезного искусства хочется, и одновременно чего‑то добротного, осязаемого, «холста-масла», чтобы и стенку украсить в случае чего, и при перепродаже в проигрыше не остаться. Это смешно, но даже работы на бумаге покупают редко. Чтобы действительно коллекционировать, нужна независимая позиция, плюс отвага и мужество, чтобы эту позицию отстаивать.

— Насколько коллекционирование — это элемент пиара?
— Скорее репутации. Которая очень серьезно улучшается: во всех цивилизованных странах коллекционирование является хорошим тоном, одним из показателей высокого статуса, «входным билетом» в определенные круги. Пиар, даже качественный, имеет краткосрочный эффект. Серьезное коллекционирование в качестве элемента пиара нерентабельно.

— Насколько целесообразно покупать искусство при нынешней ситуации в стране?
— В качестве оправдания снижения продаж часто слышу от арт-дилеров: искусство — это предмет последней необходимости. На самом деле очевидно, что искусство — это предмет первой необходимости. Потому что учит думать, понимать, что происходит на самом деле, дает ключ к осознанию многих вещей и является поводом для размышлений. Вы можете создать вокруг себя зону комфорта или хотя бы стабильности, пространство, где умение думать становится как бы лишним, чем‑то, что этот комфорт и эту стабильность нарушает. Но если человек не умеет думать, не совершает для этого никаких усилий, делает вид, что каких‑то неприятных для него вещей не существует, заканчивается это всегда плохо. Посмотрите на те же восточные регионы — территории, практически свободные от искусства. Там, где многие готовы принимать только удобное, допустимое, не раздражающее, в итоге получают войну и террор.

Искусство — это предмет первой необходимости. Потому что учит думать, понимать, что происходит на самом деле. Вы можете создать вокруг себя зону, где умение думать становится лишним. Но если человек не умеет думать, не совершает для этого никаких усилий, делает вид, что каких‑то неприятных для него вещей не существует, заканчивается это всегда плохо

— Отечественный арт-рынок упал в связи с текущей ситуацией в стране или это произошло раньше?
— У нас всегда была имитация арт-рынка. С одной стороны, худо-бедно, на каких‑то определенных уровнях он оформился. И все же это пока не похоже на настоящий, серьезный арт-процесс.

— И кто должен заняться формированием арт-рынка?
— Кураторы, художники, коллекционеры, которые бы не имитировали процесс. И, в конце концов, государство, которое осознавало бы ценность того, что называют современным искусством или хотя бы имело внятное представление о том, что это вообще такое.

— Что вас больше всего раздражает в украинском арт-рынке?
— Очень многие быстро сдаются. Часто, чтобы сделать что‑то действительно значимое, нужно много терпения, мужества, готовности терпеть какие‑то неудобства. Многие оказываются к этому не готовы и переходят к потреблению более простых, приятных, удобных вещей. Это прекрасное и всеми любимое слово «позитив» исключает из жизни ровно половину. Люди делают вид, что второй половины жизни попросту не существует.

— Можно ли к категории «слишком быстро сдались» отнести закрывшиеся галереи?
— Галереи закрываются по разным причинам. И не только у нас, то же самое иногда происходит и в Берлине, Нью-Йорке, Лондоне. Дело в том, что галереи, как правило, не выживают только за счет продажи произведений искусства. И для серьезных галерей в принципе необходим какой‑то дополнительный источник дохода. Время от времени от директоров галерей я слышу, что хозяин требует от них какого‑то стабильного дохода. Но это смерть выставочной площадке: она превращается в магазин либо закрывается. Серьезная галерея гарантировать какой‑то постоянный доход не может.

— Вы уже около 15 лет сотрудничаете в галереей «Карась». Какой процент она получает от продажи ваших работ и насколько он справедлив?
— В случае продажи работы галерея получает 50 %. Это классический процент, и я бы даже не стала его обсуждать. Тем более что я в качестве продавца своих работ чувствую себя крайне неловко: для меня это тяжелый, неестественный процесс. Лучше пусть продажами занимается галерист или арт-дилер — получая свой процент.

— Почему многие украинские галереи до сих пор берут за проведение выставки работу художника?
— Это, конечно, безобразие. Таким образом галерея хочет гарантированно компенсировать расходы на проведение выставки. И в случае сотрудничества с хорошими художниками всегда остается в выигрыше.

— Как формируются цены на работы современных художников?
— Их берут не с потолка. Цену определяют статус художника, его деятельность на арт-сцене, качество его работ, проектов, мнение о художнике экспертов и арт-критиков, продажи и многие другие вещи. Словом, цена формируется в условиях пусть недоразвитого, но все‑таки рынка. И все же я категорически против, чтобы в каталогах (если, конечно, это не каталог аукциона) или в медийных публикациях указывали стоимость какой‑то конкретной картины или среднюю стоимость работ художника. Пусть потенциальный покупатель сначала поймет, зачем была сделана эта работа, каков ее настоящий смысл, а потом уже интересуется ценой. Кстати, иногда анонсирование цен мешает художникам. К примеру, уже несколько лет подряд на аренду художественных мастерских государством выставлены коммерческие цены: мол, «знаем мы, какие деньги вы зарабатываете». Хоть очевидно, что художественный процесс — это никак не производство, а скорее лаборатория. И специфика этого процесса часто не предполагает стабильности.

— Однако продажи на мировых аукционах — это тоже своего рода ценник.
— Возможно. Но в широких кругах аукционы воспринимаются еще и как показатель успешности художника, его значимости. И ошибочно используются как показатель качества работ. Человеку не нужно трудиться и вникать в суть вопроса, чтобы решить: он хороший художник, потому что дорого стоит. Это очень примитивная взаимосвязь. Да, очень хорошая работа прекрасного художника может быть дорого продана на торгах. И все же из результатов аукционов нужно делать очень осторожные выводы. И, занимаясь коллекционированием, научиться разбираться во всем самому, не ориентируясь исключительно на результаты аукционных продаж.

Досье

Окончила Национальную академию изобразительного искусства и архитектуры (1994). С 1994‑го — член Национального союза художников Украины. Участница авторитетных выставок современного искусства в Украине и за рубежом, в числе которых «Референдум о выходе из состава человечества» (Teatr Powszechny, Варшава), Premonition: Ukrainian Art Now (Saatchi Gallery, Лондон), The Ukrainians (DAAD gallery, Берлин), The Drop In The Ocean (Kunstlerhous, Вена), «Очарованный Взгляд» (I Киевская биеннале ARSENALE, «Карась галерея», Киев), «Мальчики и Девочки» (арт-центр «Я-галерея», Киев).