Современного потребителя активно травят всевозможными добавками, однако даже в царской России люди имели все шансы пить известковое молоко и есть «трюфели», изготовленные из гнилого картофеля

На первый взгляд аппетитное блюдо может содержать ингридиенты, которые испортят и аппетит, и здоровье

Фото: УНИАН

Ненатуральные, а проще говоря, поддельные продукты питания — бич, преследующий не только современного потребителя. В конце XIX — начале ХХ века Российскую империю захлестнула не меньшая волна фальсифицированной снеди. В погоне за барышами торговцы подделывали буквально все: от молока и хлеба до кваса и сладостей, а особенно товары с высокой добавленной стоимостью — кофе, чай, икру, вино. Причем переклеивание этикеток на винных бутылках с целью повысить «статус» напитка (как это сделал герой кинофильма «Жестокий романс» Карандышев в исполнении Андрея Мягкова) кажется сущей безделицей по сравнению с другими ухищрениями.

Общественники — за «натуралку»

Первые попытки хоть как‑то защитить потребителя от недоброкачественных продуктов питания предпринимались еще в середине XIX века. В частности, в 1857 г. во Врачебном уставе были прописаны требования к реализуемым товарам. Главное среди них — не продавать несвежие и вредные для здоровья съестные припасы. Контроль осуществлялся непосредственно в местах продаж, а возложен он был на рыночных смотрителей и санврачей. Но этого законодательного акта было явно недостаточно, чтобы пресечь изготовление подделок.

Вторая попытка искоренить контрафакт — создание в 1909 г. Комитета по борьбе с фальсификацией пищевых продуктов. В первую очередь на него возлагались задачи по раскрытию способов фальсификации, разработке мер борьбы с ней, а также информирование общественности. Тем не менее статистики по поддельным продуктам не вели.

К слову, и до, и после появления комитета задачу донесения информации до потребителя в первую очередь выполняли общественные организации, самостоятельно анализировавшие фальшивки и публиковавшие результаты исследований в периодических изданиях как общегосударственного, так и регионального значения. Например, в 1901 г. одессит Василий Таиров, профессор, доктор сельскохозяйственных наук, редактор «Вестника виноделия», вместе с единомышленниками поднял вопрос о борьбе с подделкой продуктов питания. Они хотели обратить внимание на эту проблему не только покупателей, но и представителей чиновничьей братии. Результатом их совместных трудов стало издание брошюры «Материалы по вопросу о фальсификации пищевых продуктов с приложением законопроекта».

«Фальсификаторы с поражающей настойчивостью, энергией, умением и находчивостью, пользуясь услугами науки и всевозможными ухищрениями, забывая всякие нравственные принципы, придают продаваемому пищевому веществу лишь облик натурального. В малоценном продукте часто нет ничего природного, или же это природное совершенно видоизменено и в иных случаях является ядом для потребителя. Не будет преувеличением, если скажем, что фальсификаторы являются теми грабителями с большой дороги, которые ради денег не щадят жизни человека», — писал в «Материалах…» еще один из авторов исследования — профессор Василий Петриев, руководитель Одесской муниципальной лаборатории.

Сладкая смерть

Для иллюстрации масштабов подделок Петриев приводит следующие примеры из торговли в Одессе: в кондитерских за очень редким исключением нельзя найти настоящих фруктовых мармеладов. Все готовится из желатина сомнительного качества с примесью агар-агара, красок, эссенций и сахарина. Это же подтверждали и данные Министерства земледелия, провевшего свое исследование фальсификата в 1911 г. «В вареньях фрукты заменяются овощами, а большинство имеющихся в продаже конфет подкрашивается анилиновой краской», — цитировала министерство газета «Сибирская жизнь».

Любители легкой наживы не обошли стороной и еще один сладкий продукт — мед. Его делали из крахмального сиропа. А, к примеру, пироги пекли на вазелине. Причем торговцев не волновало, что он не усваивается желудком, ведь главные «достоинства» вазелина в том, что он долго не портится и дешев. Подделывали и кондитерскую ваниль. Причем делали ее на основе бензойной кислоты и перуанского бальзама (темно-бурая густая маслянистая жидкость с ароматом ванили, нерастворимая в воде) с добавлением испорченной ванили.

Пейте, дети, молоко…

Оказаться на больничной койке можно было также, употребив некачественные кисломолочные продукты. В лучшем случае молоко просто разводилось водой. В худшем его количество увеличивалось за счет добавления мела и муки, а чтобы оно дольше не прокисало, его «сдабривали» содой или известью. При этом молоко для начала обезжиривали, снимая сливки, а чтобы хоть как‑то «повысить жирность», в него добавляли бараньи или лошадиные мозги, эмульсию конопли или миндаля.

Однако больше всего доставалось сливочному маслу. Ситуация не улучшилась даже после принятия в 1890 г. закона «О производстве и продаже маргарина и искусственного масла». Министерство земледелия объясняло причины подделки тем, что производство настоящего масла просто невыгодно. Апогея этот процесс достиг во время Первой мировой войны. Так, по данным, опубликованным в газете «Черниговская земская неделя» за 1915 г., в Москве в 1892 г. доля фальсифицированного масла составляла 10 %, в 1910 г. — 46 %, а с началом войны она достигла практичес­ки 90 %.

Под видом масла продавался маргарин, подкрашенный с помощью морковного или тыквенного сока, хотя это и запрещали действующие законы. Также достаточно распространенным способом фальсификации коровьего масла было подмешивание к нему животного сала и кокосового масла.

Круто и дорого

Подделывался и исконно русский напиток — квас. Его приготовляли на воде из ближайшего водоема, добавляя сахарин, эссенции и каменноугольную краску. Однако с точки зрения экономической целесообразности наиболее выгодно было фальсифицировать дорогие продукты и напитки. Например, «трюфели» делали из гнилого картофеля, подкрашивая его коричневой краской, обваливая «для запаха» в трюфельной земле.

Впаривали народу и суррогаты кофе и чая. Кофе можно было купить какой угодно: с добавлением желудей, дубовой коры, древесных опилок, обжаренного корня пастернака или цикория. В свою очередь, подделывали и цикорий, так как он тоже считался недешевым сырьем. Поэтому кофеман имел все шансы приобрести двойную подделку: ненатуральный кофе из ненастоящего цикория.

А чай можно было купить вообще бывший в употреблении. Дело в том, что фальсификаторы фасовали спитой чай. Осуществлялось это следующим образом: нерадивые торговцы скупали в кабаках, чайных и у прислуги из богатых домов уже использованный чай. Сушили его, подмешивали листья всевозможных растений (иван-чая, тополя, каштана, терновника и пр.) и добавляли совсем немного натурального продукта. Затем упаковывали и выставляли на прилавок. Приобрести некачественный чай могли как богачи, так и простой люд, даже не всегда знавший вкус настоящего напитка.

Не осталась незамеченной и любовь россиян к хорошим винам. Фальсификаторы прекрасно знали, что в погоне за престижем и статусом русский человек готов переплачивать. Поэтому на ординарные вина клеились этикетки с модными названиями. Но и дешевые вина, уже тогда называемые не иначе как «бурда», «кислятина» и «микстура», делались далеко не из винограда. В ход снова шли красители и эссенции, а градус повышали, разбавляя низкокачественный спирт.