Обесшоривание

На последнем саммите Большой двадцатки одной из главных тем было уклонение от налогов. Дескать, есть различия в налоговых нормах разных стран, есть офшорные территории — и ими бизнес пользуется (законно, правда), из‑за чего госбюджеты недополучают ежегодно три триллиона долларов.

Министр развития сотрудничества Нидерландов Лилиана Плоумен выразилась так: «Бедные страны упускают налоговые поступления, а это те средства, в которых они явно нуждаются».

По большому счету, пафос чиновников-двадцаточников сводится к «Отдайте нам ваши деньги, мы сумеем распорядиться ими лучше, чем вы сами». И тут возникает минимум два вопроса.

1. Лучше для кого?
2. А сумеют ли?

«Лучше» — с точки зрения теории, для социума в целом. Есть сферы, для пестования которых государство и существует — образование, здравоохранение, оборона и пр. И привнесение в них бизнес-составляющей далеко не всегда ведет ко благу. Грубо говоря, просто доктор хочет вылечить пациента, а доктор-бизнесмен — превратить его в хронического больного, то есть постоянного клиента. Так что логика в «отдайте» есть.

Теперь по поводу «сумеют ли». В мире есть страны, в которых больше половины ВВП прокачивается через государственные бюджеты (с помощью налогов) и которые при этом неплохо себя чувствуют. Прежде всего приходит в голову скандинавский социализм. В Норвегии по итогам прошлого года наблюдался профицит (!) бюджета в 15,2 %, в Швеции — дефицит всего в 0,3 %. Но это исключения.

Во времена Великой депрессии, как известно, применялись кейнсианские методы: на государственные деньги и в США, и (о ужас!) в Германии строились дороги, заводы и прочие инфраструктурные объекты. Сегодня в Штатах асфальтовые дороги, наоборот, разрушаются, превращаются в гудронированные или гравийные.

Только в Южной Дакоте и только за один год не менее 100 миль испытали такую метаморфозу: местные власти борются с бюджетным дефицитом.

Полученные же от налогоплательщиков деньги идут либо на тупое проедание (социальные выплаты и прочие электорально обусловленные траты; при этом финансирование школ и университетов сокращается), либо на спасение финансовых институтов — банков и страховых компаний (только на AIG власти Штатов потратили в 2009 г. $ 180 млрд), которые, при всей их важности, богатства не создают, либо на военные операции вроде вторжения в Ирак в 2011-м.

Деньги бизнеса, лежащие в офшорах, могут рассматриваться как инвестиционный ресурс: мало какой бизнесмен будет годами сидеть на мешке с баксами — у него в подкорке зашито, что средства должны работать. Деньги, попавшие в государственный карман, в наше время инвестиционным ресурсом быть перестают: в лучшем случае их просто сжигают, в худшем — крадут.