Игорь Уманский: «Я говорю о возможности вооруженного захвата власти»

Игорь Уманский в последние годы был одним из ключевых людей в министерстве финансов. С конца 2014 года он трудился первым заместителем Наталии Яресько. По-факту именно он был главным «оператором» бюджета и одним из участников группы по подготовке проекта меморандума с МВФ. Он доработал бюджетный год и уволился. За рамками интервью Уманский рассказывает о резком несовпадении в профессиональных позициях с Наталией Яреськой, однако на публику пока не готов говорить о конфликте громко. В своем первом после отставки интервью Уманский рассказывает о нелогичности налоговой реформы, о том, почему МВФ готов закрыть на это глаза, и при каких обстоятельствах кредиторы приостановят финансирование Украины.

— На прошлой неделе директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард заявила, что фонду будет сложно помогать Украине, если власти нашей страны не начнут бороться с коррупцией. Что означает заявление Лагард в контексте ожидаемого транша от фонда?

— Оно появилось не просто так. Игнорировать такие заявления было бы не разумно. Но вопрос не только в коррупции. Это лишь часть проблемы.

— Означает ли это, что МВФ может заморозить кредитную программу?

— Вполне реально. Заявление Лагард никогда не появляется просто так. Очевидно, что вы правильно оценили ситуацию.

— Что стало причиной такой реакции иностранных кредиторов: скандал в правительстве, развал коалиции, общеэкономическая ситуация, коррупция — что?

— Своим заявлением об отставке и о коррупции во власти (с должности министра экономики. — Ред) Айварас Абромавичус взорвал ситуацию изнутри. Я понимаю, что тогда им двигала определенная мотивация, и, зачем лукавить, им действовал инстинкт самосохранения. Однако сейчас причина его мотивации вторична. Мы имеем серьезный политический, уже накаленный до предела, кризис в треугольнике «президент-правительство-парламент».

— Что кроется за заявлением Кристин Лагард?

— Суть очень проста. И украинская пресса, как по мне, ее трактовала не очень корректно. Мне кажется, что для представителей большинства западных стран и организаций фамилии не так важны, а важно понимание перспективы, прогнозируемости ситуации в Украине. Они увидели и оценили ситуацию приблизительно так, как политический взрыв, который в короткой перспективе может привести к развалу исполнительной власти, развалу коалиции, отставке правительства и как следствие — досрочным парламентским выборам. Возможно, и не только... В этой ситуации страшно даже не так то, что мы закончим этот политический кризис выборами, как то, что финал будет не в формировании новой легитимной и адекватной власти, а в приходе «матроса Зализняка» — народного лидера.

— Объясните, пожалуйста, метафору.

— Приход «матроса Зализняка» это народная люстрация. Всех! И не «мусорная», а вооружённая. Я говорю о возможности вооружённого захвата власти. Третьего Майдана в ближайшие годы не будет. Но вы, наверное, осознаете, как много сегодня агрессивных, вооруженных и очень радикализированных людей в Украине. Для многих из них не существует оттенков серого. Есть только черное и белое. Полное разочарование.

Вероятность силового сценария, вооруженного захвата власти со всеми вытекающими высока как никогда. Никто не поднимется защищать власть: ни армия, ни полиция. Последствия — махновщина, гражданская война, мародерства и вполне реальный развал страны.

— Давайте вернемся к реакции международных кредиторов. Каковы последствия такого заявления для Украины?

— Или чем обусловлена резкая реакция западных послов в поддержку Абромавичуса, которые высказались в поддержку министра? Естественно, ни послам, ни кредиторам не понравилось такое развитие событий в Украине. И дело далеко не в деньгах, уровень финансовой помощи, который от них получила Украина на самом деле, для масштаба этих стран, мизерный. Это вопрос имиджевый, вопрос геополитики. Для них слишком важен инвестированный политический капитал. И получить вместо успешной вырвавшейся из «русского мира» цивилизованной страны... анклав «махновщины», для кредиторов слишком рискованно. Но важно и другое, возвращаясь к основному вопросу: МВФ никогда не работает со страной, где нет субъекта, с которым фонд имеет отношения и обязательства.

— Айварас никогда не был подписантом в соглашениях с МВФ.

— Подписантом нет, но участником был. В данном случае есть четыре субъекта переговорного процесса. Это премьер, президент, глава Нацбанка и министр финансов. Если есть угроза, что кто-то «выпадает» из этой группы МВФ становится очень осторожной организацией. Если им не с кем разговаривать, они замолкают. Фонд должен иметь контрагента. Им важно понимать, что есть легитимный контрагент, и через месяц он эту легитимность не потеряет. Поэтому вопрос политического кризиса для МВФ принципиальный.

— МВФ хочет видеть каких-то конкретных людей в переговорной группе?

— Вопрос фамилий для них табуирован, но при потенциальной смене власти продолжать программу нелогично: смена власти приводит и к смете приоритетов и тп. Продолжение сотрудничества возможно лишь после того, как уйдет риск смены власти, либо уже с новой властью. В сущности, МВФ был очень лоялен к Украине и, если честно, по факту закрыл глаза на очень многое. Делал это фонд сознательно.

— На что, например, закрыли глаза представители кредиторов?

— Это второй блок, от которого зависит решения Фонда — выполнение, собственно, меморандума о сотрудничестве. И тут, помимо громких политических тем (коррупция, отсутствие реформ, кризис во власти) есть конкретные направления. Пенсионная система, налоговая реформа, банковский сектор, бюджетная политика. По пенсионной системе, например. Не секрет, что у нас она не сбалансирована и Пенсионный фонд дотируется из госбюджета. Фонд ожидал от нас и настаивал на предоставлении плана/стратегии реформирования. Не дождался. Дал свое видение, которое многим не очень выгодно из электоральных соображений. Что сделало правительство? При и так дотируемой из госбюжета пенсионной системе мы уменьшили ставки ЕСВ (источник наполнения ПФ при действующей солидарной системе) вдвое. Что, соответственно, приводит ПФ в ситуацию, когда его доходы составляют лишь половину из необходимых средств для выплаты пенсий. Мы создали коллапс пенсионной системы. Вторая половина доходов ПФ покрывается за счёт общего фонда госбюджета. В этой ситуации поднятие пенсионного возраста, трудового стажа, ликвидация льготных категорий, начиная от доярок и трактористов, заканчивая шахтерами и депутатами это как мертвому припарки. Идем дальше. Есть так называемая «налоговая реформа». Подняли ряд налоговых ставок, ведь нужно же чем-то перекрывать дефицит ПФ. Изменили правила по налогообложению НДС, налога на прибыль. Про сельское хозяйство и условия налогообложения в этой сфере лучше я вообще промолчу. До сих пор не понятно, как оформлять и заполнять налоговые декларации, как выписывать и учитывать налоговые накладные, что такое «два реестра» и какие принципы формирования обоих. Не буду продолжать, но суть проста. И в МВФ, и в Украине прекрасно понимают, что ошибки нужно срочно исправлять. Но это не станет причиной для пересмотра программы.

— Согласно правкам в налоговый кодекс, с 2016-го ЕСВ составляет 22%. По разным прогнозам, уменьшение соцвзноса в два раза приведет к сокращению доходов Пенсионного фонда почти вдвое. Фонд от такого шага к концу года потеряет не менее 100 млрд грн. Как вы допустили до такого?

— Министр (Наталия Яресько, глава Минфина. — прим. ред) была искренне убеждена, что такой подход правильный и это позволит вывести экономику и зарплаты из тени. Она в это верила и наверное верит до сих пор.

— Чем сторонники такой реформы ЕСВ аргументировали недобор в ПФ? Как они планировали его компенсировать?

— Они считают, что историю с дефицитом ПФ можно «вырулить» через выход предприятий из тени и увеличения количества официально уплаченных налогов. Но количество «конвертных» зарплат это миф. Может я ошибаюсь, может я идиот, но прежде, чем дискутировать с я специально встретился с менеджерами крупнейших компаний, представителями олигархических групп и задал два простых вопроса: сколько у вас на предприятии людей, и скольким из них он платит неофициально? Один из бизнесменов ответил: 50 тыс сотрудников. Такому количеству людей чисто технологически невозможно выплачивать зарплату в конвертах. Никак! И никто на это никогда не пойдет. Зарплату в конвертах получают представители офисного планктона. Кто еще? Представители сектора услуг, финансового сектора и вашей братии, журналистов. Но опять же — далеко не все, лишь «избранные». А сколько их, таких людей, и какие суммы они получают? По моим оценкам теневых зарплат максимум 15% (в денежном выражении) от всего заработного фонда. Выходит, мы на 50% сокращаем доходы Пенсионного фонда. А для чего? Для того, чтобы добраться до 15% «теневиков», которые все равно получают большие зарплаты. А у нас (ранее свыше 17 минимальных заработных плат, сейчас 25) отчисления в фонды не платятся — то есть они всё равно в пенсионную систему платить не будут. За что тогда борьба? Нужно уметь признавать ошибки и во-время рассеять иллюзии.

— Можно ли обойтись без денег МВФ?

— Раз уж мы в программе с МВФ, и мы ее не продлеваем, то мы тогда не получаем доступ к другим деньгам — Мирового банка, Еврокомиссии, ЕБРР, США. Мы не получим поддержки ни от кого по формальной причине — отсутствие позитивного решения от МВФ. Пока мы не в программе, у всех остальных формально нет права нас кредитовать.

— О какой сумме возможных финансовых потерь идет речь?

— Мы находимся в программе с МВФ и фонд с нами формально не работает. А значит, мы не получим ни миллиард от американцев, ни очередного транша от Еврокомиссии на 0,6 млрд. долларов, ни, собственно, от МВФ, а это — 1,7 млрд долларов. Всего по году ожидается 10 млрд долларов, а «ближайший пакет» — 4 млрд долларов. Возможно ли было отказаться от фонда и выйти из этой ситуации? В ситуации когда мы только реструктуризировали долг, когда у нас политическая турбулентность и экономика далеко не «процветания» — внешние рынки для нас закрыты и надолго. Действительно, для нас сотрудничество с МВФ очень важно и крайне необходимо. Нужно понимать, что как минимум на полгода-год для Украины закрываются внешние рынки, а значит, если фонд отказывает в транше, правительству придется перестраивать внешнюю и внутреннюю политику. Выкарабкаться самостоятельно мы не способны.

— В переломный 2008-ой год вы также находились в должности первого заместителя министра финансов, и когда случился кризис, возглавили ведомство, когда министр финансов Виктор Пинзеник подал в отставку. Почему в этот раз вы ушли?

— Непростой вопрос. Отвечу пока кратко. За полтора года я сделал, что смог. Провели бюджетную децентрализацию, приняли госбюджет-2016. Больше в моих услугах не нуждались. А быть статистом и просиживать штаны мне было не интересно.