Почему Рада провалила закон о реструктуризации валютных кредитов

Вчера Верховная рада в который раз отчасти доказала свою недееспособность. Начавшаяся волна девальвации 2014-го и фактический отказ регулятора контролировать курс национальной валюты вновь обострили проблему валютных заемщиков. Украинские власти пробовали разрешить эту проблему на законодательном уровне, однако, учитывая количество попыток, предпринятых парламентом VIII созыва, причин для оптимизма у заемщиков пока нет.

Не поддержав ни один из двух законопроектов о реструктуризации валютных кредитов, 276 депутатов проголосовали за возвращение обоих документов в финансовый комитет парламента на доработку. В комитете было проведено несколько заседаний рабочей группы. «В результате обработки сотен замечаний сформировали пакет предложений, которые бы позволили существенно доработать один из двух проектов. Речь о совершенствовании практически всех принципиальных параметров: и уточнение определения единственного жилья, и ограничения по площади, и по процентам списания, и внедрение принципа „ключи на стол“, а также по многим другим», — написал на своей странице в Facebook глава финансового комитета ВР Сергей Рыбалка.

По его словам, теперь комитет должен доработать проект таким образом, чтобы получить поддержку в сессионном зале, подпись президента, и чтобы закон был выполнен на практике. «Нужно, наконец, принять реалистичный компромиссный законопроект. Больше двух лет НБУ, правительство и украинский парламент не могут помочь людям, которые из-за бешеной девальвации гривны попали в кредитное рабство. Люди продолжают терять жилье, месяцами стоят под Нацбанком и Верховной радой. А искать компромисс никто не хочет», — констатировал Рыбалка.

Стоит отметить, что изначально МВФ выступал против императивного вмешательства законодателя в отношения банков и заемщиков. «Фактически сама проблема реструктуризации валютных кредитов была создана вынесением этого вопроса в парламент еще в прошлый кризис. После нового витка кризиса и скачка курса власть снова решила попиариться на этом неоднозначном вопросе, который в таком формате либо не имеет вообще решений, либо — только плохие решения», — уверен финансовый аналитик Иван Угляница.

Его аргументы вполне убедительны: «Как законодательно определить, кто является зажиточным, а кто малоимущим? Кому реструктурировать, а кому нет? У кого жилье единственное для проживания, а у кого — для инвестиции? Какой метраж жилья позволителен для целей такой „реструктуризации“? И почему тогда не могут реструктуризироваться ипотечные кредиты в гривне? Чем хуже эти заемщики? И почему только ипотека? Почему не автокредиты, или кредиты на образование, скажем?», — перечисляет Угляница вопросы, ставшие риторическими в контексте рассмотрения данных законопроектов.

По его словам, уже сама попытка прямо регулировать отношения между заемщиком и кредитором в виде каких-то прямых директив создала на рынке мотивацию к невозврату таких кредитов и приостановке обслуживания даже среди тех, кто до этого обслуживал займы.

НБУ, в свою очередь, рассчитывал, что в Украине будет работать «меморандум», который некоторые банки даже успели подписать. Но потом он все-таки сумел убедить Фонд в необходимости урегулирования вопроса на законодательном уровне.

Суть законопроекта Кабмина заключалась в том, чтобы провести реструктуризацию прежде всего для тех заемщиков, у которых в ипотеке — единственное жилье. Законопроект депутатов предполагал реструктуризацию всех потребительских валютных кредитов. Что касается законопроекта депутатов, то им предполагалась реструктуризация всех потребительских валютных кредитов. Однажды подобный законопроект уже пришлось ветировать президенту Петру Порошенко. И такие документы не столько дают возможность валютным заемщикам освободиться от «кредитного рабства», сколько, наоборот, отодвигают возможное реально решение проблемы.

«Основная сложность, кроме обычных экономических аргументов — популистские. Проект рассматриваемого закона поддержали НАБУ и банки. Некоторые работают уже по программам. А большинство валютных заемщиков хотят курс даже не 8, а 5 гривен. В итоге страдают те, кто мог бы воспользоваться реструктуризацией. Многие банки не могут в полной мере решить вопросы очистки кредитных портфелей. На самом деле проигрывают все, оттягивая и усугубляя этот вопрос», — считает председатель правления Коммерческого индустриального банка Вадим Березовик.

Егор Перелыгин, директор финансового департамента Unison Bank, считает, что суть проблемы — в сложной политической ситуации и социальной напряженности в стране, которая стремительно растет под давлением макроэкономической дестабилизации и финансово-монетарных шоков. «В такой ситуации — абсолютное большинство политиков попросту являются незаинтересованными в волевых и сложных решениях, которые могут пробить брешь в их политическом рейтинге. При этом, еще большее количество политиков и „государственных аппаратчиков“ заняты шахматными боями и позиционными маневрами», — говорит он.

Вместе с тем, решение вопроса реструктуризации валютных кредитов могло бы оживить банковский сектор и снизить давление как на бизнес с «живыми» операционными моделями, так и на обычных заемщиков физических лиц. «Беда в том, что социально-политическая среда и дальше будет подрывать подобные законопроекты, которые нужны для возобновления экономической активности в стране», — сокрушается Перелыгин.

Впрочем, даже если бы власти не руководствовались исключительно популистскими побуждениями, оптимального решения данной проблемы в горизонте нескольких ближайших лет не наблюдается. «Эту проблему [валютных кредитов] не решило ни одно государство, которое ее подняло — примеры соседних Польши и Венгрии говорят об этом красноречиво. Более того, за время, прошедшее с прошлого кризиса, подавляющую часть таких кредитов банки уже сами списали за счет своего капитала либо нашли взаимовыгодное решение с заемщиком по реструктуризации. Вместо решения реальных проблем с отсутствующей системой правосудия, власть создает новую, и усугубляет ее своими действиями, а точнее, имитацией действий. Создание проблемы и имитация ее решения — любимый национальный „спорт“ государственного значения», — резюмирует Угляница.