основной проект Венецианской биеннале

На первый взгляд, экспозиция основного проекта Венецианской биеннале — это очередной аргумент во все более накаляющемся споре между «преобразователями» и «духовидцами», который сегодня является центральным дискурсом современного искусства. Спор этот не нов, в той или иной форме он волнообразно длится уже более 600 лет, еще со времен Ренессанса. Стороны вяло перебрасываются репликами, время от времени ожесточаясь в периоды обострений. Сейчас у нас как раз, судя по всему, намечается очередное обострение. Суть спора в следующем: все его участники в силу ряда причин сходятся в том, что человеческая жизнь не совершенна и необходимо ее улучшить. Однако радикально расходятся по вопросу способа улучшения жизни. «Преобразователи» утверждают, что необходимо изменить внешние условия — законы, государственный строй — словом, миропорядок. И тогда всем станет лучше. Они придерживаются левых идей, которые сегодня вновь стали ультрамодными, вскрывают общественные комплексы и фобии, всерьез говорят о некоем протестном движении в недрах общества потреб­ления. Такие мысли порождают «социальное» искусство — искусство провокативное, с непременным откликом на общественные катаклизмы и внимание к социальным болевым точкам.

Проект «Энциклопедический дворец» куратора 55‑й Венецианской биеннале Массимилиано Джони, названный по одноименному утопическому проекту художника Марино Аурити, музей которого должен был объединить все великие изобретения человечества, — пример «второго пути». Разнообразная, тщательно собранная и во многом уникальная экспозиция представляет работы тех, кто для усовершенствования мира предпочитал оперировать нематериальными сущностями: обращался к внутреннему миру человека, его сознанию и подсознанию, а также к разнообразным высшим силам.

Визионеры всех мастей и калиб­ров, сатанисты, медиумы и спириты, последователи Блаватской, многочисленные аутсайдеры, наверное, никогда еще не были представлены так полно в одном пространстве. Открывает экспозицию в Джардини не кто иной, как сам Карл Густав Юнг, точнее его «Красная книга» — рукописный фолиант, над созданием которого знаменитый автор учения о коллективном бессознательном работал на протяжении 16 лет.

Кажется, с этим артефактом, добытым в сложных переговорах с наследниками ученого, трудно соперничать, однако экспозиция развивается по нарастающей. Вот знаменитейшие карты Таро одного из самых известных сатанистов Алистера Кроули и Фриды Харрис, диаграммы волшебной целительницы и провидицы Эммы Кунц; скрупулезные работы бывшего шахтера и знаменитого медиума француза Огюстена Лесажа, который говорил, что сам не знает, что будет нарисовано на его картине, и лишь послушно подчинялся неким голосам при ее создании. Наконец, одной из жемчужин экспозиции стали огромные рисунки мелками великого антропософа Рудольфа Штайнера. Собственно, он никогда не планировал заниматься живописью — это схемы мироздания, которые он чертил в ходе публичных лекций. Однако общеизвестно, что эти рисунки впоследствии поразили одного из зачинателей постмодернизма Йозефа Бойса.

Тем не менее истинный смысл пронзительного проекта Массимилиано Джони, похоже, таится вовсе не в потрясающем параде звезд духовных практик и не в очередном весомом аргументе в противостоянии «преобразователей» и «духовидцев». Самые поразительные и подчас наиболее интересные произведения, — работы тех, кто и художниками‑то себя не мыслил, к творцам их причислили лишь спустя годы после смерти современные искусствоведы.

И это вовсе не фантастические рисунки Фридриха Шредер-Зонненштерна, много лет проведшего в психиатрической больнице. Искусство душевнобольных — давно особая область и психиатрии, и психологии творчества. Совершенно естественно, что эти эротические работы немного «странные».

Поразительнее всего — произведения обычных, ординарных, ничем не примечательных, никому не известных людей — таких полным-полно вокруг нас. Вот целый зал, занятый работами ветерана гражданской войны в США плотника Леви Фишера Эймса. Много лет он вырезал из дерева фигурки зверей, реальных и выдуманных, иногда забавные, иногда страшные — вместе они составляют пугающе живой бестиарий. А вот еще один зал с огромным столом, сплошь заставленным десятками бумажных моделей домов, домиков, аптек, заправок — их предположительно в течение 30 лет клеил и раскрашивал австрийский страховой агент Петер Фриц. Он уже умер, когда в 1970‑е гг. художник Оливер Крой и критик Оливер Эльсер нашли эту странную коллекцию в магазинчике всякой всячины. И, конечно, пугающие совершенством своего исполнения куклы, созданные американцем Мортоном Бартлеттом — больным сиротой, который на протяжении 30 лет собирал, красил и одевал этих десятилетних девочек, а потом хранил их, завернутых во множество слоев газет — до самой своей смерти.

Замкнутый, герметичный внутренний мир, не имеющий никакого выхода, самовоспроизводящийся до бесконечности, не облегченный мыслями ни о метафизическом божестве, ни о метафизической преисподней. Люди, живущие внутри себя, оставленные наедине с собой. В этом ряду буквально глотком свежего воздуха ощущается серия ранних эротических рисунков ленинградца Евгения Козлова. Энергия Эроса не менее темна, мучительна и инфернальна, чем метафизические практики, но у нее хотя бы есть возможность выхода.