Демчишин: «Дотации государственным угольным шахтам в 2015 г. будут снижены на 70 %»

Назначенный в начале декабря министр энергетики и угольной промышленности Владимир Демчишин рассказал «Капиталу» об основных задачах, которые его ведомству предстоит решить в следующем году, повышении тарифов на газ и финансировании модернизации ТЭС.

— Каковы основные задачи, стоящие перед Министерством энергетики и угольной промышленности в 2015 г.?

— Они сформулированы в программе Кабинета министров. Ключевые задачи — реформирование нефтегазового комплекса и угольной индустрии. Чтобы провести реформы таких больших комплексов, необходима в первую очередь детальная проверка. Мы должны иметь исчерпывающую информацию о том, какие проблемы в этих отраслях существуют, какие схемы использовались и как их искоренить, в каком направлении двигаться…

В случае с угольной промышленностью, в принципе, все уже понимают, что придется многие шахты закрыть. На некоторых из них себестоимость добычи угля в два раза превышает его рыночную цену. При этом масштабное дотирование угольной промышленности работает на повышение дефицита бюджета. В текущем году на эти цели потрачена астрономическая сумма — 14 млрд грн. В 2015 г. объем дотаций существенно сократится по объективным причинам: две трети государственных шахт оказались на неконтролируемой украинскими властями территории. Соответственно, масштабы дотирования сократятся на 70 %.

Кроме того, актуален вопрос: куда эти деньги идут, как тратятся? Поэтому мы сейчас занимаемся, скажем так, изучением особенностей экономики угледобывающих предприятий. Параллельно прорабатывается еще одна группа вопросов: хотим понять, что можем получить от приватизации шахт и стоит ли в этом смысле на что‑то рассчитывать. Ведь долги у шахт огромные — они не рассчитывались за потребленную электроэнергию, многие также накопили долги по зарплатам. Впрочем, несмотря на это, надеюсь, мы сможем какую‑то часть шахт продать.

К нефтегазовому комплексу также достаточно много претензий. Есть множество историй о том, как неэффективно используются средства в главной нефтегазовой госкомпании: сомнительные тендеры по продаже сжиженного газа, какая‑то часть газа не попадает в систему и продается по коммерческой цене, какие‑то лицензии выведены в совместную деятельность… Поэтому пока не будет проведен детальный анализ по всем проблемным вопросам, говорить о каких‑то направлениях реформирования НАК «Нафтогаз України» преждевременно.

Могу сказать, что в ближайшей, максимум — в среднесрочной перспективе мы займемся поисками частного инвестора, который будет не только вкладывать средства в нефтегазовую и угольную отрасли, но, возможно, готов будет за разумную рыночную цену эти активы приобретать. Государству ведь нужны средства, его расходы возросли: деньги нужны на оборону, социальная сфера требует больших вложений, инфраструктура в стране устаревшая и разрушенная…

— Кадровые ротации в министерстве будут?

— Я уже начал что‑то менять, предложил задуматься о дальнейшей совместной работе директорам департаментов. Неплохо было бы назначить на эти должности новых руководителей по результатам публичного конкурса. Но кадровый вопрос — в этом следует отдавать себе отчет — сложный. Практика такова, что многие бизнес-группы, у которых есть интересы в энергетике, — тот же «Приват», ДТЭК, «Газтек», другие организации, торгующие нефтепродуктами, — очень хотят иметь своих людей в министерстве, контролировать поток информации и даже влиять на принятие решений. Но от этого нужно отходить однозначно, хотя этот процесс и непростой.

Сейчас пытаюсь привлекать людей со стороны, но их очень быстро сжигают — поднимают волны критики в прессе, начинают обвинять, что они с кем‑то там работали. Но ведь все, кто хоть что‑то знает и умеет в энергетике, обязательно где‑то с кем‑то когда‑то работал! Если привлекать абсолютно новое поколение управленцев, то им еще необходимо поучиться, а на это нужно время. Время, которого у нас нет.

— Сейчас в парламенте от отдельных депутатов звучат призывы остановить экспорт украинской электроэнергии. Украина уже потеряла рынок Беларуси и Молдавии — наше место заняла Россия. Поставки в ЕС еще продолжаются. Есть ли смысл их приостанавливать?

Бурштынский энергоостров, c которого осуществляется экспорт электроэнергии в Европу, работает параллельно с европейской энергосистемой и отделен от украинской системы. Станции, работающие на энергоострове, потребляют уголь марки Г, которого в Украине достаточно. Поэтому говорить о приостановке экспорта с энергоострова с целью экономии топлива нецелесообразно. Вопрос в цене, которую платит экспортер энергорынку. А также в целевом использовании валютной выручки, которую экспортер получает от таких поставок. Если цена электроэнергии рыночная, валюта заходит в страну, платятся налоги и производится полный расчет с энергорынком — претензий быть не может.

С другой стороны, я согласен, что дефицит электроэнергии может подталкивать к принятию определенных решений. Тогда в первую очередь нужно ограничивать промышленность и экспорт. Понятно, что отключение промышленности — это потери производственного потенциала, экспортной выручки, сокращение зарплат сотрудников. Но стандартная программа автоматических аварийных отключений, согласованная еще в 2002 г., сформирована именно таким образом.

— В этом году были отменены надбавки к тарифу, за счет которых финансировался ремонт и модернизация ТЭС. Эти надбавки будут возвращены энергетикам?

— Тепловая генерация преимущественно находится в руках частных собственников, и они должны вкладывать средства в модернизацию. Тариф, который устанавливает регулятор, компенсирует им всю себестоимость производства электроэнергии, включая амортизацию оборудования. Соответственно, все затраченные инвестиции будут окупаться за счет амортизации. Поэтому механизм компенсации инвестиций есть. Другой вопрос, что сегодня сложно привлекать средства, поэтому собственники охотнее перекладывают проблему финансирования модернизации на потребителей, в их понимании другого варианта нет. Но мне не кажется, что это правильная стратегия, — обновление производственных мощностей должно происходить за счет средств собственника и заемного финансирования.

Более того, эти дополнительные платежи были отменены только по проектам, которые не могут дать эффект во время отопительного сезона 2014‑2015 гг. Те же проекты, которые могли быть запущены до начала сезона или в отопительный сезон, мы не трогали, поскольку понимаем, что любые дополнительные мощности не будут лишними.

— В подписанном правительством меморандуме с МВФ предусмотрено постепенное, растянутое на три года, повышение тарифов на газ и тепло для потребителей. Но сейчас все чаще возникают разговоры о том, что все это произойдет в гораздо более сжатые сроки…

— Действительно, планы по повышению тарифов есть. В текущем году рост тарифов на газ полностью нивелировался девальвацией гривни, и сейчас цена газа для населения как минимум в четыре раза ниже рыночной. Понятно, что необходимо использовать все скрытые резервы, о которых я говорил: перекрыть разнообразные схемы, исключить неэффективное расходование средств. Но у государства все равно не будет достаточно ресурсов для субсидирования населения, поэтому тарифы будут пересматриваться. Об этом говорит и Международный валютный фонд. Он не готов предоставлять нам средства, чтобы мы их просто сжигали. При этом нужно понимать, что увеличение тарифов — необходимый инструмент для более эффективного использования энергоносителей. Расчет целесообразности обновления и модернизации инфраструктуры улучшится в пользу модернизации по мере выравнивания диспропорций в тарифах. Мы, пользователи, будем охотнее инвестировать в энергосбережение, как только на собственном кармане почувствуем, что уже не получаем три гривни субсидии на каждые четыре гривни стоимости газа.

Как быстро произойдет повышение тарифов? Это вопрос дискуссионный, но — да, есть вероятность, что все это произойдет быстрее, чем планировалось.

— И Международный валютный фонд, и энергетическое сообщество критикуют 647‑е постановление Кабмина, которое обязывает промпредприятия закупать газ только у «Нафтогазу». Будет ли оно отменено?

— Это решение правительства — вынужденный шаг. Все понимают, что «Нафтогазу» необходимо сформировать ресурс для закупок газа и по реверсу, и в России. Думаю, это краткосрочная мера. Максимум в марте постановление будет отменено. А как только появится возможность финансирования кассовых разрывов «Нафтогазу», этот вопрос вообще будет снят с повестки дня.

Все, конечно же, понимают, что это не рыночная мера, МВФ нам на каждом заседании говорит, что от этого постановления однозначно нужно отказываться. Но в нынешних условиях это единственный способ обеспечить ликвидность «Нафтогазу».

ДОСЬЕ

Владимир Васильевич Демчишин, министр энергетики и угольной промышленности Украины

Родился: 21 июля 1979 г. в Переяславе-Хмельницком Киевской обл.
Образование: окончил Львовский национальный университет им. Ивана Франко по специальности «международные экономические отношения», также получил степень в Европейском университете Виадрина во Франкфурте-на-Одере (Германия) и степень MBA по международным финансам в бизнес-школе Канзасского университета (США).

Карьера: 2003‑2006 гг. — менеджер отдела корпоративных финансов компании Ernst & Young; 2006‑2008 гг. — вице-президент банка ING, 2008‑2014 гг. — директор отдела инвестиционно-банковских услуг группы «Investment Capital Ukraine»; 27 августа — 3 декабря 2014 г. — председатель Национальной комиссии, осуществляющей государственное регулирование в сферах энергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ). С 2 декабря 2014 г. — министр энергетики и угольной промышленности Украины.