Мачете утомляет

В «Мачете убивает» Роберт Родригес соблюдает главный закон сиквела: больше звезд, больше экшена, больше всего. Правда, условие «больше денег» здесь явно не соблюдено — перед нами самая, в хорошем смысле, бесстыдная игра в трэш, которая пародирует саму себя.

По сути, Роберт Родригес делает с миром Джеймса Бонда — убийцы по найму, которого не берут пули и соблазняют красивые женщины, — прямо противоположное тому, что когда‑то делал Майк Майерс.

«Остин Пауэрс» пытался осовременить классического героя, добавить ему юмора и приспособить к сегодняшнему восприятию мира. В «Мачете убивает» все наоборот: главный герой в исполнении 69‑летнего Дэнни Трехо еще консервативнее, чем агент 007.

Возможно, потому что Мексика все же не Британия и до нее радости цивилизации доходят позже. Мачете — последний настоящий мужчина, уважает женщин и не умеет им отказывать, благородно не нападает первым, лишен чувства юмора и не ведет Twitter.

В наше время, когда у Бонда начальник — женщина, а Сталлоне объединяется в группу с Чаком Норрисом и Дольфом Лундгреном, чтобы победить Жан-Клода Ван Дамма, Мачете — последний герой-одиночка, защищающий добрые традиции кинематографического Запада.

Или, как в данном случае, Юга. Потому что, судя по месту действия самых громких голливудских фильмов последних месяцев — от комедии «Мы — Миллеры» до триллера Ридли Скотта «Советник», — самое интересное сейчас происходит на границе Мексики и США.

Трехо ходит с выражением лица «последнего настоящего мужчины» по миру, в котором, на контрасте, не осталось ничего настоящего и серьезного. Главное посмешище Голливуда, Чарли Шин, играет президента США, и Родригес намекает, что при нынешнем экономическом и политическом состоянии Америки это вполне возможный сценарий.

Второе посмешище, Мел Гибсон, который за последние годы дал столько поводов поиздеваться над собой, играет злодея, спрашивающего Мачете: «Знаешь, сколько раз в день в среднем пукает человек? Четырнадцать». Другой злодей, Мендес (Дэмиан Бишир), убить которого президент поручает Мачете, прикрутил себе на месте сердца бомбу, которая взорвет Белый дом, так что его скорее нужно охранять, а не устранять.

Родригес, как дорвавшийся до камеры подросток-киноман, пробует все болевые киноприемы с комедийным эффектом, которые не были доведены до абсурда его предшественниками — режиссерами боевиков. Мачете наматывает кишки врага на вертолет, и насилие сразу перестает ужасать, потому что оно смешное.

В фильме действительно есть несколько остроумных находок. Их даже, признаться, так много, что ближе к финалу зритель перестает на них реагировать. Этот эффект, когда на зрителя сваливается все сразу и он начинает засыпать — будто смеялся несколько дней подряд, но организм берет свое и отключается, — мешает «Мачете убивает» стать по‑настоящему хорошим фильмом.

Известно, что Родригес в Голливуде на особом положении. Он монтирует и работает со спецэффектами в собственном гараже, и любая звезда готова с ним работать, потому что он ей предоставляет полную свободу действий. Иначе смысл сотрудничества непонятен — ни о каких процентах с проката речи быть не может: при бюджете $ 20 млн «Мачете» собрал в первый уикенд менее $ 4 млн.

Женщины в фильмах Родригеса тоже представляют собой подростковую мечту. Блондинка-бисексуалка Эмбер Херд играет шпионку и королеву красоты городка Сан-Антонио, постоянная актриса Родригеса Джессика Альба — верную подругу из первого фильма, за которую мстит Мачете; Мишель Родригес теряет единственный здоровый глаз, совсем как Дэрил Ханна в «Убить Билла — 2», а София Вергара в роли бордельной мадам превратила белье в смертельное оружие (это не первый случай, когда женщина в фильме Родригеса является машиной для убийства буквально — вспомните Роуз Макгоуэн с ногой-автоматом в «Планете страха»).

Этим героиням, как и полноценным историям о них, каждой в отдельном фильме не было бы цены, но все вместе это выглядит как веселый необязательный капустник. Видно, что все его участники прекрасно провели время, но зрителям на этом празднике перепали хоть и вкусные, но объедки со стола, во главе которого они должны были бы сидеть.