"Лебединое озеро" Раду Поклитару превратил в триллер

Самая многоликая в спектакле троица темных слуг: они охотники, шуты, бармены, сержанты, гувернеры. И всегда - в центре драматических событий

Фото: Алексей Солодунов

После «Кармен», «Щелкунчика» и «Ромео и Джульетты» хореограф Раду Поклитару взялся перекраивать визитную карточку классического балета. В этой полнометражной работе — новый сюжет, в котором тема фатального противостояния людей и лебедей предельно заострена. Премьера сопровождалась заявлением Поклитару о закрытии его «Киев модерн-балета» — единственного в стране профессионального репертуарного театра современного танца.

Решение о самороспуске в целом созвучно спектаклю, двигателем событий которого стала жажда смерти. Убив лебединую чету, охотники доставляют птенца в замок Ротбарда, который на операционном столе переделывает его в мальчика. Подрастающему Зигфриду плохо даются человеческие радости: попирание ближнего, охота, попойки, оргии. В беспокойных снах он видит себя свободной птицей, живущей по канонам романтической любви. Здесь постановщик то и дело подтрунивает над хореографией Мариуса Петипа и ожиданиями зрителей от знаменитых па‑де‑де и «Танца маленьких лебедей».

Однако иронией Поклитару не ограничился. Тридцать лет мировых постмодернистских фокусов с произведением Чайковского обязывают реформатора или к замыслу размером с Марианскую впадину, или к демонстрации такой же глубины чувств. И положение обязывает не повторять предшественников. Как минимум с третьим пунктом хореограф управился на все сто.

В «Озере» британца Мэттью Боурна, например, беззастенчивые мужчины, облаченные лишь в бриджи, ведут себя как неумная злобная стая. Швед Матс Эк демонстрирует эстетику безобразного, выводя на сцену лысых «пернатых» обеих полов и всех рас, с наслаждением троллящих каждого героя рода homo sapiens.

Балетный язык Поклитару отличается от этих и других западных образцов, как Одетта от Одиллии, белое от черного, а водоплавающие от прямоходящих двуногих. Постановку «Лебединое озеро. Современная версия» окутывает неоготический шарм — в меру сумрачный поначалу и все более тревожный к финалу. Это саспенс, знакомый по Хичкоку: зыбкая атмосфера, ужас накатывает волнами, и тебя — хочешь ты того или нет — без объяснений выталкивают из уютного мирка в пугающее неизвестное.

После того как Зигфрид в лесу закалывает штыком странного солдата, он обнаруживает, что лебеди, пусть в шинелях и шлемах, существуют «на самом деле». С шутками покончено, кульминации идут лавиной. Вместо возлюбленной Одетты он видит в своей постели фальшивку-Одиллию. Вскоре Ротбард убьет ее, и Зигфрид станцует отчаянный дуэт с бездыханным телом, лишь в конце узнав, что обманулся. Под звуки сокрушительной коды Чайковского колдун опять превратит несчастного героя в птицу, чтобы тот по‑настоящему поднялся в небо — в первый и последний раз.

Контраст между наивным и зловещим доведен в спектакле до совершенства. У первого состава солистов (Алексей Бусько, Сергей Кон, Елена Долгих, Элина Винникова) вытанцовывается история властная и безжалостная, у второго (Александр Каливод, Дмитрий Кондратюк, Анна Герус, Галина Микитюк) — отроческая и щемящая. Но в обоих случаях хореографическая идея Поклитару читается без усилий: любой, кто отказывается от своей сущности, обречен. Похоже, именно поэтому гибель «Киев модерн-балета» — событие грустное, но не трагичное. В такой художественной логике лучше уйти с высоко поднятой головой, чем жить, тщетно обивая чиновничьи пороги, впроголодь и на коленях.