Економіка

интервью

Юрий Витренко: Надеемся на санкции США против «Северного потока-2»

26481
Юрий Витренко: Надеемся на санкции США против «Северного потока-2»

В конце июля компания Nord Stream 2 начала укладывать первые трубы в рамках сооружения спорного газопровода «Северный поток-2», целью которого являются поставки газа напрямую из России в Германию. Работы ведутся на стыковочной станции под Любмине в Грайфсвальдском заливе. В августе начнутся работы по непосредственной прокладке труб. Против строительства этого газопровода активно выступают страны Балтии, Польша и Украина. Последняя, несмотря на планы достроить «Северный поток-2» до конца 2019 года, надеется на то, что работы над проектом будут остановлены. DW пообщалась с коммерческим директором компании «Нафтогаз Украины» Юрием Витренко о том, что может стать преградой для строительства «Северного потока-2», аресте активов «Газпрома» в Европе и премии, которую руководство «Нафтогаза» получило в качестве вознаграждения за победу в Стокгольмском арбитраже и вокруг которой в Украине развернулись споры.

— Большинство разрешений, необходимых для строительства «Северного потока-2», в Европе получены. Значит ли это, что проект уже не остановить?

— Нет. Даже если смотреть на Германию, есть газопровод, который продолжает «Северный поток-2», — EUGAL. И на него разрешения еще нет.

— Вы рассчитываете, что его не будет?

— Мы не хотели бы спекулировать на этом вопросе и просто констатируем факт, что не все разрешения получены.

— Датская сторона еще также не предоставила разрешение?

— Да, у них есть закон, позволяющий им при вынесении соответствующего решения руководствоваться соображениями национальной безопасности, и этого решения также до сих пор нет.

— Но Германия и Швеция уже предоставили аналогичные разрешения?

— Не хотелось бы спекулировать. Это сложный политический вопрос.

— Что может еще остановить строительство «Северного потока-2»?

— Это американские санкции, или позиция датской стороны. Последняя может отсрочить, а в дальнейшем и усугубить ситуацию с «Северным потоком-2». Американские санкции — это важный фактор. Важным фактором является позиция немецкой стороны, которая в последнее время эволюционирует. И нам кажется, что к немецким политикам может прийти понимание, что этот проект реально опасен как для Германии, так и для всей Европы.

— А что может заставить Германию изменить точку зрения?

— Их может заставить понимание того, что этот проект фактически приводит к тому, что транзита через территорию Украины не будет. А (немецкий канцлер Ангела, — Ред.) Меркель заявляла о том, что «Северный поток-2» возможен, только если будет сохранен транзит через Украину. Мы же сейчас видим неконструктивную позицию российской стороны на трехсторонних переговорах. Если быть последовательным, то немецкая сторона в такой ситуации должна сказать: «Мы заявляли публично, что должно быть найдено решение по украинскому транзиту. Оно не найдено. До тех пор, пока оно не будет найдено, соответственно, мы против» Северного потока-2 «. У нас есть такая надежда.

— Однако заместитель председателя Еврокомиссии, отвечающий за энергетический союз, Марош Шевчович говорил, что у вас была прекрасная встреча и есть договоренность встретиться снова?

— Позиция российской стороны заключалась в том, что это не переговоры, а трехсторонние консультации. Все, о чем мы договорились, — это о том, что в сентябре или октябре будут трехсторонние консультации, на которых эксперты соответствующих сторон будут обсуждать или изучать дополнительные материалы. С этой точки зрения, мы не видим никакого прогресса.

— Как высоко вы оцениваете шансы на введение американских санкций?

— «Северный поток-2» — это политически мотивированный проект, нацеленный на коррумпирование европейских политиков, нацеленный на разделение европейских стран, на уничтожение европейского проекта. Из того, что мы видим, такое понимание у американской стороны есть. Далее просто вопрос того, когда это будет транслировано в какие-то действия. Плюс, мы также видим инициативу Конгресса США, которая нацелена на то, что должны быть введены автоматические санкции против «Северного потока-2». На это также надежды с нашей стороны.

— Когда западные политики говорят о том, что «Северный поток-2» возможен только при наличии гарантий для Украины, возникает вопрос — а сколько транзита должно быть достаточно, чтобы такое соглашение устроило Украину?

— Мы предоставили европейской стороне соответствующую методологию, которая была разработана с участием международных консультантов в полном соответствии с европейскими правилами, указывающая, как рассчитать необходимую сумму дохода, которую мы должны получить от транспортировки газа, чтобы покрывать связанные с этим расходы.

— Но читателю все же интересно понимать хотя бы какую-то цифру.

— Европейские правила заключаются как раз в том, что оператор просто покрывает свои расходы. Меньше объем, значит больше тариф. Больший объем, значит меньше тариф. Это не линейная зависимость, но есть заметная зависимость тарифа от объема.

— При нынешнем тарифе, какими должны быть объемы?

— Он будет на 20 процентов ниже, чем он по текущему контракту. Тогда тариф будет очень низким. Если загрузка будет ниже, то тариф соответственно будет выше.

— Если договоренности с российской стороной по транзиту все же будут достигнуты, какие могут быть гарантии того, что они не будут нарушаться?

— То, о чем мы говорили с немецкой стороной, — как один из вариантов является вхождение в капитал оператора ГТС консорциума европейских компаний. Таким образом они покажут, что уверены в том, что «Газпром» будет следовать своим контрактным обязательствам, иначе просто потеряют деньги. Это было бы гарантией определенного рода.

— Если транзит все же прекратится, какими будут экономические потери Украины?

— Даже если просто не будет транзита, то потери Украины составят примерно три миллиарда долларов в год. Это около трех процентов от ВВП.

— Это обязательство выкупить часть акций нового оператора ГТС является предметом трехсторонних консультаций?

— К сожалению, это еще не было озвучено. Но до этого были соответствующие беседы с европейскими операторами.

— Но для этого надо создать отдельного оператора ГТС?

— Специально, чтобы не было никаких спекуляций на эту тему, «Нафтогаз» предложил «Газпрому» прямо во время трехсторонних консультаций не только говорить о транзите после 2019 года, но прямо сейчас изменить действующий транзитный контракт таким образом, чтобы передать права и обязанности по этому контракту выделенному оператору ГТС. «Газпром» отказался, что зафиксировали представители Европейской комиссии. И было понятно для всех, что ключевой преградой для выделения оператора ГТС является как раз позиция «Газпрома».

— На какой стадии сейчас находится процесс ареста активов «Газпрома» на Западе?

Активы «Газпрома» арестованы в трех юрисдикциях — Нидерланды, Швейцария и Англия. Там продолжается процесс. Арест — это первая, обеспечительная мера. Далее будут судебные разбирательства по взысканию активов. Опять же, если дойдет до следующей стадии, активы должны быть реализованы через аукционы. Параллельно идет процесс апелляции в шведском апелляционном суде округа Свеа. В рамках этого процесса было приостановлено принудительное взыскание на территории Швеции. Хотя технически мы и не начинали принудительное взыскание на территории Швеции, поскольку не обнаружили там каких-то активов «Газпрома», которые представляли бы для нас интерес.

— Но «Нафтогаз» будет бороться за отмену этого решения?

— Да. Мы стремимся к этому. Те же аргументы, которые используются в шведском суде для приостановки взыскания, используются «Газпромом» и в судах других стран. Если шведский апелляционный суд рассмотрит позиции сторон и примет решение не приостанавливать взыскание, это будет достаточно сильным аргументом против соответствующих заявлений со стороны «Газпрома» о том, что принудительное взыскание должно быть приостановлено и в других юрисдикциях.

— Каковы шансы, что решение будет положительным, и когда его можно будет ожидать?

— Шансы очень высоки, потому что мы считаем, что их позиция абсолютно необоснованна. К сентябрю, в принципе, мы ожидаем решения.

— На какие суммы уже были арестованы активы в трех упомянутых вами юрисдикциях?

— Эти суммы значительно превышают те 2,6 миллиарда, которые мы должны получить от «Газпрома».

— Если в судах все будет идти положительно для «Нафтогаза», когда компания начнет получать живые деньги?

— «Газпром» демонстрирует, что он не руководствуется коммерческой логикой и в ущерб себе не платит. Если так будет продолжаться дальше, то следующим шагом будет реализация арестованных активов на аукционах. Но это при сценарии, когда «Газпром» соблюдает закон и не совершает каких-то противоправных действий.

— Вы о выводе активов?

— Они уже занимаются выводом активов. Если все завершится уголовными процессами, это может затянуться на еще больший промежуток времени.

— В Стокгольме вас ждет еще несколько судебных разбирательств. Вы считаете новые иски «Газпрома» опасными для себя?

— Нет, не считаем. Общие правила арбитража состоят в том, что вы не можете обращаться в арбитраж по тому же поводу, по которому уже обращались к нему. Они пытаются с небольшими вариациями судиться по тем же вопросам. Даже с этой точки зрения их иски должны быть отклонены.

— Наблюдательный совет «Нафтогаза» решил выплатить правлению компании премии в 45,6 миллиона долларов за выигрыш в Стокгольмском арбитраже. Эта сумма составила один процент от общего объема выигранных украинской компанией средств в споре с российским «Газпромом» — 4,56 миллиарда долларов. Это было известно заранее, или решение об одном проценте от суммы выигрыша было принято уже после победы?

— Решение по бонусам принимаются наблюдательным советом по учетом рассмотрения конкретных ситуаций, а не, условно говоря, автоматически. Мы знали, что при выигрыше в Стокгольме этот вопрос будет рассматриваться наблюдательным советом и будет соответствующий бонус. И у нас не было сомнений, что он будет значительным, учитывая такой экстраординарный результат.

— Но вас жестко критикуют за избыточность таких премий. Не было ли бы правильным отказаться от столь больших бонусов?

— Мы считаем в принципе правильным платить бонусы за результаты. Это является важным элементом корпоративной культуры и важным элементом трансформации украинского общества в современное общество европейского типа, где государство создает возможности, чтобы люди могли честно зарабатывать деньги. Таким образом мы даем определенный пример как сотрудникам компании, так и людям снаружи: «Если вы приносите определенный результат для страны, это правильно — рассчитывать на бонус». В такой ситуации приходить и просить не платить нам бонус противоречило бы самой сути нашего подхода. В нашей компании бонусы платятся десяткам тысяч человек. Их тогда никому не платить?

— Но этот бонус в 45,6 миллиона долларов получили только 41 человек?

— Это за Стокгольм, но компания платит бонусы за многие другие достижения. Другое дело, что, к сожалению, только один раз в нашей ситуации мы выиграли 4,6 миллиарда долларов, но люди, которые бурят больше или быстрее, или зарабатывают деньги для компании каким-то другим образом — они получают бонус. Это общая практика. Логика в том, что, вместо того, чтобы воровать и работать за нерыночную зарплату, мы платим рыночные зарплаты. Но, кроме зарплаты, за соответствующие достижения ты получаешь бонус. Это идеологический момент.

Завантаження...
Комментарии (0)
Для того, чтобы оставить комментарий, Вы должны авторизоваться.
Гость
реклама
реклама