О независимости Центробанков или Чему Украину учит пример Турции

Сегодня тема номер один в мировой экономической действительности — ситуация в Турции. Мне много задают вопросов, как это может отразиться на наших взаимоотношениях с этой страной и какие уроки из этих событий мы должны извлечь для себя.

Действительно, одной из главных мировых экономических новостей стало стремительное падение курса турецкой лиры. В прошлую пятницу максимальное падение в ходе торгов составило 14%, лира достигла исторического минимума — 6,47 турецких лир за доллар США. Однако уже в понедельник утром рекорд был обновлен — 6,9 лир за доллар. Кстати, с начала года лира обесценилась по отношению к доллару на 39%.

Центробанк Турции с целью ликвидации угрозы для банков принял решение обеспечить финансовые организации необходимой ликвидностью за счет своих резервов. Кроме того, он открыл для банков возможность получать валютные кредиты сроком на один месяц. Одновременно лимит банковских гарантий в иностранной валюте для операций с турецкой лирой был повышен почти в три раза — с 7,2 млрд. евро до 20 млрд. евро. Объем средств, выделяемых финансовым структурам в рамках мер по стабилизации рынка, составит 10 млрд. турецких лир и 6 млрд. долларов, в том числе 3 млрд. долларов из золотовалютных резервов страны.

Не буду обсуждать внешнеполитические факторы текущего валютного кризиса в Турции. Они играют важную роль, однако являются триггером, а не фундаментальной причиной.

Проблем несколько и одна из них заключается в том, что в течение длительного времени на турецкий Центробанк оказывалось серьезное политическое давление, вызванное желанием политических властей страны обеспечить мощное кредитное стимулирование экономики, в первой половине 2018 связанное еще и с приближением президентских и парламентских выборов (они состоялись в июне).

В частности, в середине мая в интервью Bloomberg президент Турции Эрдоган заявил — если выиграет досрочные выборы 24 июня, то будет активнее заниматься регулированием экономической и монетарной политики страны. В свою очередь, ЦБ Турции давал понять, что для борьбы с ускорением инфляции — а в апреле 2018 потребительские цены выросли на 10,85% по сравнению с апрелем прошлого года — он намерен поднять базовую учетную ставку, чего и ожидали многие инвесторы и экономические эксперты. Однако Эрдоган заявил, что он, наоборот, намерен снизить ставку — для оживления кредитования и ускорения экономики. По его словам, Центробанк не сможет игнорировать сигналы, полученные в ходе выборов. «Я возьму на себя ответственность за принятие решительных шагов как неоспоримый глава исполнительной власти» — заявлял Эрдоган в мае.

Выборы в июне он выиграл. Однако потребительская инфляция в Турции стремительно росла: в мае она составила 12,2% в годовом измерении, в июне — 15,4% (а индекс цен производителей в первом летнем месяце составил 23,7%!), в июле — 16%. У президента Турции не было другого выхода, чем прислушиваться к Центробанку, который был вынужден несколько раз повышать ставку: до 13,5%, затем до 16,5%, и наконец до 17,75%. Однако, текущие события на валютном рынке, вместе с имеющимися темпами инфляции, указывают на запоздалость таких решений. Решений, на которых настаивал ЦБ Турции, но против которых решительно выступало политическое руководство страны. Из-за политического влияния Центральный банк Турции слишком поздно повысил процентные ставки в этом году. Это пока не помогает сдерживанию инфляции и борьбе с ослаблением национальной валюты. А повышение ставки в целом на 500 базисных пунктов теперь вызвало еще и шок процентной ставки.

Кстати, нынешнее ухудшение ситуации с инфляцией в Турции — не внезапная проблема. Все началось в период с 2010 по 2013 годы, когда индекс потребительских цен находился на высоком уровне — от 8 до 9%. Это было время, когда глобальная ликвидность (или так называемые «дешевые деньги»), достигла пика для развивающихся рынков. Это было тогда, когда Центральный банк Турции переключился с режима таргетирования инфляции на неортодоксальную денежно-кредитную политику, основанную на нескольких процентных ставках. Что было сделано в попытке успокоить президента Эрдогана, который выражал резкое недовольство высокими процентными ставками.

На фоне ситуации в Турции уместно посмотреть на Украину в аспекте политики Нацбанка и его политической независимости. Напомню, в июле НБУ повысил учетную ставку, реагируя на дальнейшее оживление внутреннего спроса, усиление рисков в отношении получения очередного транша МВФ и другого связанного финансирования, высокие инфляционные ожидания, снижение интереса инвесторов к активам развивающихся стран.

В свое время, М. Фридман в работе «Письмо о денежно-кредитной политике» утверждал — «единственным оправданием независимости центрального банка является его право принимать разумные меры в долгосрочной перспективе, даже если они непопулярны в краткосрочном периоде». Понятно, что основоположник монетаризма под «разумными мерами» подразумевал сдерживания инфляции.

Напомню, что основной функцией Национального банка является обеспечение стабильности денежной единицы Украины. При выполнении своей основной функции Национальный банк должен исходить из приоритетности достижения и поддержания ценовой стабильности в государстве. Национальный банк также способствует соблюдению устойчивых темпов экономического роста и поддерживает экономическую политику Кабинета Министров Украины при условии, что это не препятствует достижению целей, определенных законодательством Украины. В текущих условиях у Нацбанка есть независимость целей денежно-кредитной политики, операционная независимость (выбирает промежуточные операционные цели, которые используются для достижения конечной цели денежно-кредитной политики) и инструментальная независимость (имеет свободу выбора в применении инструментов денежно-кредитной политики), что является одним из базисов режима инфляционного таргетирования. А также у НБУ есть политическая независимость гарантом которой является Совет Национального банка.

Уменьшение инфляционного давления и нулевая ценовая динамика в мае-июне, и дефляция (0,7%) в июле — кроме действия сезонных факторов — является результатом консервативной монетарной политики Национального банка Украины, которую он проводит в текущем году. На вопрос — почему НБУ увеличивает ставку на фоне снижения инфляции, есть логичный ответ — потому, что дезинфляционные эффекты от увеличения предложения продуктов питания украинского производства, которые также являются причиной весьма приемлемой ценовой динамики, могут нивелироваться в осенние месяцы. То есть, НБУ играет на опережение. Это позволяет ему делать политическая независимость, а также принятая Советом НБУ Стратегия монетарной политики и Основные принципы денежно-кредитной политики на 2018 рек и среднесрочную перспективу. Кстати, Основы денежно-кредитной политики являются конституционно определенным документом, который разрабатывает именно Совет НБУ, также конституционно определенный орган. Данный документ подается в Верховную Раду Украины только в порядке информирования.

А тем, кто считает целесообразным политическое вмешательство в деятельность центральных банков, предлагаю посмотреть на последствия такого вмешательства: далеко ходить не нужно — ленты информационных агентств буквально пестрят новостями из Турции...