Писатель и сатирик Виктор Шендерович о том, почему Twitter не заменит хороший роман и в каких условиях невозможна сатира

Фото: PHL

25 апреля в Киеве выступит Виктор Шендерович. Визит в украинскую столицу писателя, публициста, сценариста и сатирика получился со второй попытки. «В феврале, когда был первоначально назначен концерт, в Доме офицеров на Грушевского сидел «Беркут». Сегодня «Беркут» переехал в Россию — стало быть, площадка свободна», — шутит накануне выступления Шендерович. Киевским зрителям он обещает рассказать все то же, что совсем недавно слышала нью-йоркская и монреальская публика — весь предыдущий месяц Шендерович гастролировал по США и Канаде. «Три десятка сюжетов из многовековой борьбы русского вольного слова и цензуры, еще три десятка анекдотов и эпиграмм», — описывает он программу своего выступления.

О противостоянии свободы слова и цензуры Шендерович знает не понаслышке. Он был сценаристом сатирического проекта о политике «Куклы», а также художественным руководителем и ведущим еще более саркастической передачи «Итого». Обе выходили на канале НТВ, который в 2001 году сменил руководство и превратился в провластный ресурс. Сейчас писатель ведет блог на сайте радиостанции «Эхо Москвы», где едко высказывается о происходящем в России и за рубежом. За радикальные оппозиционные взгляды его нередко называют диссидентом.

«Пришедшим на вечер будет не скучно, это я обещаю», — говорит Шендерович. Программа, с которой он выступит в Киеве, называется «Анекдот сильней, чем Геродот». Накануне выступления «Капитал» узнал у писателя, почему анекдот сильнее, чем познавательные труды древнегреческого историка, и можно ли считать записи в Twitter литературой.

— Почему анекдот сильней, чем Геродот?

— Потому что он короче и яснее. И укладывает описание исторической коллизии — или целой эпохи! — в несколько предложений.

— Вы как‑то говорили, что после Беслана нельзя заниматься политической сатирой. Стал ли Майдан такой чертой в Украине?

— Я говорил не о сатире, а как раз о юморе! Отсылая к известной мысли философа Адорно, что после Освенцима невозможно писать стихи… Кровь на Майдане, разумеется, ужесточила интонацию диалога — иначе и быть не могло.

— Существуют ли границы для юмора?

— Нет никаких ограничений, кроме самых очевидных, этических: стыдно потешаться над больным, неприлично бить ногами лежачего.

— Сейчас многие говорят, что конфликт с Украиной — это начало конца режима Путина. Как вам кажется, так ли это?

— Безусловно. Не сам конфликт, а именно аннексия, грубое, с нахрапом, нарушение правил игры… Путин действительно неадекватен — и серьезная изоляция России, увы, догробит ее. Другое дело, что это вопрос не дней, а лет. «И тем больней, чем дольше», как предупреждал Булат Окуджава.

— Возможно ли в современной России существование проекта наподобие «Итого»? Если бы это было возможно — хотелось бы его возродить?

— Политическая сатира в принципе невозможна в авторитарной и клерикальной стране, так что вопрос о моем желании — риторический.

— Вы много гастролируете. Как меняется восприятие того, что вы говорите со сцены — серьезных вещей и юмора, — со сменой географического пояса?

— Абсолютно не зависит. Уверяю вас: в Москве, Сан-Франциско и Тюмени звучит очень похожий смех, потому что «на меня» приходят очень похожие люди… Видимо, те, с которыми мы читали в детстве одни и те же книги.

— В какой стране было сложнее всего выступать и почему?

— Сложно бывает не в стране, а в конкретном зале: публика может быть более или менее продвинутой, чересчур возрастной или просто случайной, шедшей на абстрактный «вечер юмора» и забредшей к тебе. В любом случае это твоя вина и проблема, а не зрителей.

— Возможно ли в эпоху Facebook, Twitter и Instagram существование больших романов? Кто из современных писателей способен создавать высокую литературу?

— Разумеется, никакой Twitter — не замена хорошему роману. Это как сравнивать многолетние глубокие отношения с минутным флиртом. Из современников-романистов выделю Меира Шалева — по‑моему, просто гениальный писатель.

— Можно ли считать записи в блогах и микроблогах литературой, если их делает литератор?

— Разумеется! Вуди Аллен — он и в Twitter Вуди Аллен.

— Как выглядит ваш рабочий процесс: пишете, когда приходит вдохновение, или определенное количество страниц в день, даже если «не идет»?

— «Вдохновение» — это такое возвышенное описание момента, когда твой организм более всего готов к работе. Если речь идет о публицистике, дожидаться такого момента — невозможная роскошь: нужно выдать некоторое количество знаков к определенному сроку, и ты обходишься твердым знанием ремесла. А в прозе, драматургии, etc.— когда над тобой не каплет — сидишь, бывало, глядя на поплавок, и сидишь довольно долго… По крайней мере я пишу очень медленно.

— В октябре прошлого года вы запустили проект «Петрушка» — сбор средств для экранизации вашей одноименной пьесы. Как продвигается работа над проектом?

— Я и зрители свою часть работы выполнили — я написал пьесу, зрители собрали деньги. Теперь дело за Владимиром Владимировичем. Слава богу, я имею в виду режиссера Мирзоева.

Досье

Писатель, сатирик, теле- и радиоведущий, драматург и публицист Виктор Шендерович в 1980 году окончил Московский государственный институт культуры по специальности «режиссер самодеятельных театральных коллективов», затем стажировался в Высшем театральном училище им. Щукина и преподавал в ГИТИС. Признание в качестве писателя-сатирика получил после того, как его миниатюру о деревне Гадюкино прочитал со сцены Геннадий Хазанов. С 1992 года работает на телевидении. Писал сценарии для проекта «Куклы» и вел сатирическую передачу «Итого» на НТВ, выступал ведущим программ «Помехи в эфире» на ТВС, «Короче!», «Изюм из булки» на Сетевом общественном телевидении. В качестве автора и ведущего выступал в проектах «Все свободны» на «Радио Свобода» и «Плавленый сырок» на радио «Эхо Москвы». Сейчас на сайте «Эха Москвы» ведет блог. Колумнист российского журнала The New Times. В 2005 году баллотировался в Государственную Думу, выборы проиграл, но написал по мотивам предвыборной кампании книгу «Недодумец, или Как я победил Марка Твена». Также на счету Шендеровича — еще два десятка документальных и художественных книг.