Прыжки с парашютом не заменят прыжки по карьерной лестнице, но поднимут жизненный тонус

Воздушная групповая акробатика — вид парашютного спорта, от которого захватывает дух. Как правило, за определенный промежуток времени нужно образовать побольше фигур

Фото: EPA

Виталий Кочевых, мидл-менеджер одной из крупнейших телекоммуникационных компаний Украины, занимается парашютным спортом уже десять лет. Разница между скоростью перемещения в пространстве на работе — колесики офисного стула не позволяют лихачить — и в «свободном падении» (до 250 км / час!) столь огромна, что непосвященному так и хочется спросить: а зачем? ведь есть же и менее опасные, но не менее захватывающие развлечения.

«Естественный отбор»

Искателей острых ощущений при падении с развевающимся куполом с высоты нескольких километров немного. Но и среди них мало кто изъявляет желание прыгнуть еще раз. А из числа «дважды смельчаков» только единицы остаются в парашютном спорте. «Первый раз было очень страшно. А вот во второй уже понравилось», — вспоминает Виталий Кочевых. Сейчас у него на счету более 1200 прыжков.

Началось все прозаично и сумбурно. На дне рождения у друга кто‑то предложил: «А давайте завтра прыгнем с парашютом». «Давайте!» — закричали все. На следующее утро, когда искатели экстрима на стареньком «Москвиче» въехали на аэродром в Бородянке и сквозь дымку увидели остовы самолетов, все с разной скоростью начали осознавать, что это — прыжок с парашютом — не шутки. Далее — медосмотр, на котором врач по понятным причинам не допустил к прыжку именинника, несколькочасовый инструктаж, посадка в самолет и взлет. «В какой‑то момент я вцепился в сиденье и решил, что никто меня с этого места не сдвинет», — рассказывает Виталий Кочевых. Второй прыжок состоялся после двухнедельного перерыва, тоже по вине уже бывшего именинника — он не отказался от своего намерения, и компания опять отправилась в Бородянку.

Алексей Дрыгайло мечтал о небе с детства и в семнадцатилетнем возрасте (дело было в 1989 г.) решился на свой первый прыжок: «Было страшно, но сначала — я был самым легким из группы и поэтому меня поставили последним — прыгали девушки. Они для меня, можно сказать, стали примером». Сейчас у Алексея более четырех тысяч прыжков, он не только опытный спортсмен, но и инструктор, и фотовидеооператор.

Поскольку парашютный спорт относится к техническим видам да еще и связан с авиацией — это дорогое удовольствие. Поэтому прыгают те, у кого есть достаточно денег на такое экстремальное развлечение. «Если у человека плохо с координацией движений, с моторикой, недостаточная физическая подготовка, то, скорее всего, это будут фан-прыжки, а не спорт», — дипломатично подытоживает критерии «естественного отбора» Виталий Кочевых. И еще одна особенность — парашютный спорт очень энергозатратный и в физическом, и в психологическом плане. Это не просто отдых — от прыжков приходится… отдыхать.

Адреналин как работа

Возможно, причиной тому — изменение давления, медленный подъем и быстрый спуск. На физическом уровне это может вызвать определенное привыкание организма, как у водолазов. Есть и иная — видимая — особенность парашютного спорта. «Те, кто прыгают 20‑30 лет и при этом не злоупотребляют алкоголем, по сравнению со сверстниками очень молодо выглядят, лет на 10‑15 моложе своего возраста», — делится наблюдениями Виталий. Собственное отношение к парашютному спорту он сформулировал так: «Когда проходят соревнования или планируете установить рекорд — это спорт. Иначе это просто хобби».

Если прыгать хочется, а денег нет, можно объединить приятное с полезным. Например, достаточный опыт (количество прыжков) и психологическая подготовка позволят стать инструктором. А умение «видеть человека» в полете — фотовидеооператором. Такие навыки позволяют оптимизировать затраты на столь необычное развлечение. Алексей Дрыгало считает, что определенного количества совершенных прыжков для получения статуса инструктора либо оператора недостаточно — необходимо учитывать еще некоторые факторы. По его словам, после тысячи прыжков можно пытаться стать инструктором — это достаточный личный опыт. «Теперь я больше волнуюсь за студентов, конечно же, не забывая и о собственной безопасности», — говорит Алексей. Инструктор должен страховать, предугадывая действия и поведение своего студента, а фотовидеооператор — чего уж там — вести съемку в экстремальных условиях.

Лифт в небо

В Украине места, где можно прыгнуть с парашютом, делятся на две категории: старенькие «досаафного» вида аэродромы и современные, оборудованные с уклоном на дропзоны. Таких всего три в Украине. Уровень платежеспособности населения таков, что дропзоны могут позволить себе работать только по выходным. Для сравнения — как обстоит дело в соседней России. «В 2006 г. мы в 11:30, практически в полдень в среду подъезжаем к дропзоне в Коломне и слышим объявление по громкой связи: 35‑й подъем, приготовьтесь к взлету. 20 с чем‑то подъемов — рекорд наших дропзон», — рассказал Виталий Кочевых.

Чтобы впервые осуществить свою мечту, помимо желания и достаточной суммы денег, необходима еще и справка врачебной летной комиссии (ВЛК). Это своего рода военкоматовский пережиток. Нигде в мире, кроме Украины, нет подобного требования. Даже в России отменили ВЛК и ввели обязательное страхование. «В Великобритании, например, бывший военный Алистер Ходжсон, который в результате взрыва мины лишился обеих ног, совершает высококлассные прыжки и как инструктор, и как оператор», — недоумевает Виталий.

Самолет поднимается на высоту четырех километров в среднем за 15 минут. После набора высоты (зависит от спортивной дисцип­лины) наступает время шагнуть за борт самолета — и новички испытывают себя, а опытные спортсмены — вновь и вновь испытывают и себя, и радость свободного падения.