Почему возвращается тандем Путина и Медведева

Тандем возвращается — такой была реакция на странный совместный поход президента Владимира Путина и премьера Дмитрия Медведева в спортзал 30 августа. Медведева, слухи об отставке которого не прекращались с самого начала третьего срока Путина, вновь представляют нам как ближайшего соратника главы государства. А может быть, и преемника.

Поход в спортзал — безусловно спецоперация, продуманный набор сигналов для элиты и общества. И этот набор сигналов именно тем и примечателен, что он не вписывается в ту политическую реальность, которая формировалась на протяжении последних четырех лет. Ведь прошло уже четыре года с момента, как Медведев капитулировал как самостоятельный политик, как участник тандема. После решения Путина вернуться Медведев начал быстро спускаться вниз по неформальной политической лестнице. Консервативная волна и реванш силовиков и охранителей уничтожили практически все наследие президентства Медведева. Более того, его демократизм и либерализм, возможно, и спровоцировали столь мощный всплеск контрреформ. В ответ на попытки плюрализации система сплотилась и стала закручивать гайки, съев своего «агрессора».

Капитуляция Медведева в 2011 году и согласие принять отведенное ему новое место в иерархии показали, что он умеет уступать даже ценой собственной политической жизни. 2012 год стал годом политической гибели Медведева, чье наследие было растерзано его врагами и уже бывшими соратниками и коллегами. Многие ждали, что Медведев психологически не выдержит унижения, хлопнет дверью и чуть ли не возглавит новую оппозицию, что повлечет за собой раскол элит и расшатывание вертикали (некоторые на это рассчитывали). Но вместо этого в апреле 2012 года Медведев вдруг признался, что «никогда по своим убеждениям не был либералом». «По своим убеждениям я человек с консервативными ценностями», — сливался Медведев с окружающей средой, собственноручно расправляясь с остатками своего либерального прошлого.

Из политиков и обратно

Так who is Mr Medvedev? Тень Путина? Хитрый интриган, умеющий в итоге переиграть своих врагов терпением и гибкостью? За последние четыре года мы имели дело с Медведевым трех типов.
Медведев 2011–2013 годов — это «политическая жертва». Глав правительств современной России обычно делят на премьеров «политических» (премьеры ельцинского периода, а также Михаил Касьянов) и «технических» (Михаил Фрадков, Виктор Зубков). Медведев, согласившись капитулировать, оказался ни тем и ни другим. С одной стороны, он обладал свойствами технического премьера: он, как казалось, утратил право второго ключа в принятии политических и кадровых решений. Правительство было поставлено под ручное управление президента — а это один из ключевых признаков технического кабинета. Администрация президента аккумулировала арбитражные функции в выработке социально-экономического курса, а ведущие фигуры в кабинете министров стали решать вопросы в Кремле, а не на совещаниях у Медведева.

Правда, очень быстро стало понятно, что система «параллельного правительства» в администрации президента не состоялась. Этому мешали институциональные причины (не так-то просто при формальном соблюдении процедур неформально изменить место правительства в системе принятия государственных решений), а также политические. Путин все же оставил Медведеву политическое пространство: лидерство в «Единой России» и право сформировать технический состав кабинета, где премьер не был окружен ставленниками Путина и его друзей.

С другой стороны, Медведев был и политическим премьером: ведь у него за плечами оставалось четыре года президентства. А это электоральная легитимность, это собственная политическая повестка, это прямая вовлеченность в дела мировой политики в обход Путина (а иногда и вопреки позиции Путина, как было с Ливией). Путин добровольно оставил Медведеву некоторую политическую самостоятельность, но с сентября 2011 года этот ресурс быстро исчерпывался. Медведев со своим политическим капиталом ушел в глубокий минус. И в этом его главное отличие от технических премьеров: Зубкова и Фрадкова никто не считал самостоятельными фигурами, но их публично не топтали. А по Медведеву за последние годы не проехался только ленивый.

Логика правления в это время была построена на противопоставлении и дистанции. У Путина была своя повестка с его майскими указами, у Медведева — свое правительство, которое должно было эти указы реализовать. Работала схема «начальник — подчиненный» с сухими, слегка прохладными отношениями Путина и Медведева, с частой публичной критикой в адрес министров, угрозами «принять меры» и взять под личный контроль.

В СМИ попадали сливы сильного эмоционального раздражения Путина правительством Медведева, а также антимедведевские фильмы — «Потерянный день» (про войну в Грузии) и «Игра в поддавки» (с обвинением Медведева в прозападной политике).

Период разъедания Медведева-политика длился почти два года, и осенью 2013-го споры о вероятности его отставки достигли максимальной интенсивности. Но в начале 2014 года все это закончилось, и модель противопоставления сменилась моделью кооперации. Причины были скорее конъюнктурные: экономическая ситуация в России ухудшалась, к этому добавился украинский кризис. С начала 2014 до августа 2015 года мы наблюдали стабилизацию позиций Медведева, нейтрализацию негативных и конфликтных точек.

Президент перестал дистанцироваться от кабинета министров и стал с ним солидаризироваться, защищать. Попытка разделить политические и управленческие функции потерпела крах, началось слияние управления и политики: Путин стал брать на себя политическую ответственность за спорные и болезненные решения правительства и ЦБ.

В январе 2014 года Путин объявил, что будет раз в две недели встречаться с Медведевым и обсуждать вопросы развития страны. Этим он подал элите совершенно четкий сигнал: премьера больше не трогать. Внутриэлитная стабильность дорожает. Страна оказалась в зоне турбулентности, и раскачивать лодку никому не позволено. Скудность ресурсов также способствовала снижению интенсивности атак на кабинет министров. Наступало время технического премьерства.

Без аппетитов и амбиций

И вот август 2015 года презентует нам нового Медведева — он становится политическим премьером. Признаки этого наблюдались и до совместного посещения спортзала. Было как минимум три сигнала. Во-первых, нарастает активность министров правительства. Сергей Донской толкает либерализацию доступа к шельфу, министр энергетики Александр Новак заходит в советы директоров «Роснефти» и «Газпрома», а также возглавляет совет директоров «Россетей». Подчиненные Медведева вышли из загона. Во-вторых, уходят главы госкомпаний: Владимир Якунин, которого Медведев дважды безуспешно пытался уволить, Евгений Дод («РусГидро») и, очень вероятно, Олег Бударгин («Россети»). В-третьих, стало известно о решении поставить Медведева во главе избирательного списка «Единой России» на выборах 2016 года. Политическая функция проецируется на будущее.

Совместный поход в спортзал — это публичное оформление новой модели, при которой Медведев приобретает политические качества. Путин возвращает Медведеву политический капитал, который затем может быть использован в самых разных целях.

Зачем? Ответ на этот вопрос нужно искать не только и не столько в хитрых планах Путина, которому так любят приписывать сложные многоходовки. Меняется время, сокращаются ресурсы. Сильные политические игроки вызывают раздражение своими амбициями и неумеренными аппетитами и поэтому больше не могут удерживать инициативу. Приходит время вторых лиц. «Технари» будут набирать вес. Мы уже видели крупную аппаратную победу Андрея Белоусова над Игорем Сечиным, Медведева — над Якуниным. Возможно, появится и новое министерство экономики и финансов (объединенное МЭР и Минфин). Мы наблюдаем долгосрочный тренд, в котором сначала управление было выведено из политики, затем политика встала во главу управления, но теперь управление возвращает свое место в условиях повышенных нагрузок на систему.

Означает ли это возвращение тандема? Не нужно торопиться. Медведев реабилитируется. Он нужен Путину как фигура, доказавшая своей политической смертью готовность оставаться в обойме ценой любого унижения. Медведев доказал Путину, что умеет играть по правилам, ждать, встраиваться, понимать, терпеть. Этого мало для тандема. Но достаточно, чтобы говорить о потребности Путина делегировать не столько полномочия, сколько ответственность. Ответственность не в социально-экономической политике, а за направление движения страны. И важно понимать, что для Путина вопрос о преемнике в данной ситуации — технический. Лодка одна, и шторм — угроза для всех. А значит, пришло время снова совместно «пахать на галерах».