Что Валерия Гонтарева сделала с банками и гривной

«Мы запустили масштабную реформу финансового сектора и провели очистку всей банковской системы Украины. Вывели с рынка 63 финучреждения – это более 30% банковской системы. Затем мы провели стресс‑тестирование наших банков, чтобы проверить качество их активов и поощрить акционеров докапитализировать финучреждения. Никто не делал этого раньше, это была очень больная банковская система. Мы должны были работать в невероятных условиях», – говорит глава Национального банка Украины Валерия Гонтарева.

«Параноидальная борьба с «мойками» превратила Нацбанк в репрессивную машину: введены ограничения (постановление НБУ №778), которые позволяют чиновникам регулятора закрыть любой банк даже без серьезных на то оснований», – констатирует один из казначеев крупного финучреждения на правах анонимности.

Речь идет о так называемой рисковой деятельности и праве сотрудников НБУ принимать «субъективные решения»: дало казначейство кредит интрадей другому банку, а потом привлекло у него овернайт дороже – «рисковая деятельность», из‑за которой отзываются лицензии. «Абсурдность ситуации в том, что Нацбанк засекретил даже результаты работы проверяющих. Пришла проверка, написала какие‑то выводы, а мы не можем посмотреть на них и как‑то оспорить. А с банками третьей и четвертой группы вообще никто не хочет разговаривать. Они для руководства НБУ априори все «мойщики», – говорит владелец среднего банка, который также боится себя называть.

Банкиры утверждают, что в результате такого подхода руководства НБУ к управлению банковским сектором полностью закрыты лимиты межбанковского кредитования между небольшими и средними банками, остановлены все финансовые операции. «Те банки, которые не занимались активно кредитованием и не набирали большого количества депозитов физлиц, постепенно проедают капитал, ожидая перемен к лучшему.

Те же, кто активно занимался кредитованием и наращивал долю депозитов физлиц, со временем превращаются в МММ: привлечение депозитов идет для того, чтобы обеспечивать выплаты по старым. А схемные операции и спекуляции на курсе доллара становятся жизненной необходимостью», – отмечает один из финансистов.

Следствием такого положения вещей является массовая валютизация расчетов и колоссальный спрос на валюту, которая свободно торгуется только на черном рынке. В свою очередь в Нацбанке сознательно маскируют эту проблему от иностранных доноров типа МВФ, чьи похвалы так нравятся Гонтаревой. Чтобы скрыть реальное положение дел на финансовом рынке, НБУ продолжает сохранять ограничения на свободную покупку валюты населением (на 3000 гривен в сутки по паспорту) и формирует так называемое троекурсие – курсы НБУ, межбанка и реального (черного) рынка. В результате и формируется искусственный позитив, например, в виде новостей о том, что население продает банкам валюты больше, чем покупает, или об укреплении гривны. Хотя все это фикция – львиная доля расчетов переместилась на черный рынок валюты, и там же формируется реальное соотношение ее покупки и продажи.

Происходит это в первую очередь из‑за того, что предприниматели не доверяют банкам. Для бизнеса устроенный регулятором «банкопад» означает прямые убытки (Фонд гарантирования вкладов физлиц компенсирует потери только частным клиентам), а непрогнозируемость дальнейших действий НБУ даже по отношению к крупным банкам заставляет хранить деньги в наличной форме.

Кроме того, финучреждения для получения хоть какого‑то дохода искусственно занижают курсы валют, опираясь на заниженный курс Нацбанка. И если сразу после революции операциями с наличной валютой грешил только мелкий и – немного – средний бизнес, то сейчас наличной валютой между собой рассчитываются даже крупные компании. Выглядит это примерно следующим образом: в периоды, когда у компании‑экспортера на счетах за рубежом скапливается определенная сумма в валюте, ее финансовый директор начинает искать компанию­импортера, у которой на руках есть наличная гривна. При достижении договоренностей наличная гривна превращается в наличный доллар на черном рынке, выставляется банковская гарантия, и экспортер проводит оплату по счетам импортера с помощью своих зарубежных счетов, получая за это наличный доллар в Украине. Затем валюта конвертируется в гривну по реальному курсу – и снова отправляется в оборот.

Надо отметить, что для «красивой статистики» Нацбанк даже потворствует такому положению дел на валютном рынке. На данный момент из валютных подразделений банка НБУ сделал фактически «следственный отдел»: для покупки валюты клиент обязан подать массу документов, вплоть до информации о конечных бенефициарах контрагента. Если компания такую информацию не представляет – банк не купит ей валюту на межбанке («рисковая деятельность»). Смысл ограничений с точки зрения НБУ – снижение давления на валютный рынок, принуждение экспортеров продавать валюту в резервы Нацбанка и формирование липовой статистики для МВФ. Мол, смотрите: курс у нас колеблется в рамках прогнозного коридора, резервы постоянно прирастают, а спрос на валюту со стороны населения падает. «Рисование» статистики посредством искусственных ограничений и заградительных мер увлекает функционеров НБУ.

Запрет на изъятие долларов со счетов физлиц и ограничение по сумме снятия искусственно поддерживают фиктивную стабильность депозитной базы, ограничения на покупку валюты для юрлиц и физлиц – мнимую стабильность валютного рынка, закрытие «проблемных» банков увеличивает долю оставшихся, повышение курса доллара снижает в статистике объем вложений НБУ в гособлигации для финансирования дефицита бюджета в валютном эквиваленте.

Можно сколько угодно анализировать причины курсовых колебаний и оценивать, как влияют на рост курса доллара проблемы в экономике, но на самом деле есть только одна прямая зависимость, которую можно почерпнуть из статистики Нацбанка. За два года вложения НБУ в облигации правительства увеличились на колоссальную сумму – 243 млрд гривен. Фактически это объем эмиссии. И если сравнить ее рост с ростом курса доллара, получится вполне показательная зависимость. Кстати, именно поэтому Гонтарева считает, что курс гривны обвалили бюджетники и пенсионеры, ведь закачанные в бюджет с помощью НБУ деньги пошли в первую очередь на социальные выплаты. А затем через магазины оказались на руках у бизнеса, который благодаря заградительным мерам НБУ на валютном рынке и «банкопаду» конвертирует их в наличную валюту.

Справедливости ради стоит отметить, что виновата в обвале гривны не только Гонтарева. «Корень очень многих сегодняшних проблем и в банковском секторе, и в курсе валюты заложен во времена ее предшественника, Степана Кубива. За три месяца банкам выдали эквивалент $10 млрд, значительная часть этих средств была обналичена, проконвертирована за счет резервов, выведена за границу. И уже никогда не вернется в НБУ. Причем это не спасло ни банки, ни их вкладчиков, ни курс, а лишь усугубило ситуацию. Можно гадать, каким бы был курс [без масштабной раздачи рефинансирования], но, думаю, точно не 27 гривен за доллар», – говорит бывший совладелец банка Аваль Александр Деркач.

Впрочем, и Гонтарева приложила руку к валютным резервам – именно после того как она бесприкословно выполнила требование президента Порошенко удержать курс на уровне 12,95 гривны за доллар, потратив на это около $3 млрд из ЗВР, чистые международные резервы НБУ стали равны 0.