Звезда с звездою говорит

Патрисия Каас преображает песни Эдит Пиаф.

   «Каас поет Пиаф» — так называются трибьют-альбом (2012), трибьют-спектакль и трибьют-турне французской дивы, инициировавшей этот проект памяти легендарной землячки. «Дивой» и «легендой», чтобы все‑таки больше подчеркивать не сходство, а различие, назвали Каас и Пиаф разборчивые в этикете британцы — в лондонском Королевском Альберт-Холле, как и в Карнеги-холле в Нью-Йорке и парижской «Олимпии», Патрисия Каас выступила с проектом отдельно, еще до турне. А ведь еще в январе 1995‑го на обложке The Times крупный снимок Каас в красном платье был поддержан заголовком: «The New Piaf, Чарльз Бремнер meets Патрисия Каас» — диву представлял тогдашний французский спецкор. Теперь он — европейский редактор издания, и Каас тоже воспринимается сейчас как явление масштаба не страны, но всей Европы.

   Певица, чей голос будто олицетворяет живую силу мегаполиса, спланировала этот проект к 50‑летию дня памяти маленькой парижанки Пиаф, которой в 1963‑м почти исполнилось 48. Нужно знать этот возраст, чья мудрость и красота оплачены личными потерями и одиночеством, чтобы совсем по‑своему спеть шестнадцать великих песен (а всего в спектакле их 21), неразделимо, казалось бы, связанных с голосом Пиаф. Но теперь их можно осмыслить как собственно песни, за каждую из которых — многократное bravo композиторам (Анри Конте, Жозефу Мустаки, Мишелю Вокеру, самой Пиаф и еще полдюжине) и поэтам.

   Размашистую, как качели судьбы, «Padam, padam», гротескную «Milord», трагедийную «La belle histoire d’amour», благодарную «La vie en rose», исполненную достоинства «Non, je ne regrette rien» и все остальные для проекта Каас перелицевал и записал с Лондонским симфоническим оркестром Абель Коженевский — театральный и кинокомпозитор («Большое животное» Кшиштофа Кесьлевского, «Метрополис» Фрица Ланга, титулованный «Одинокий мужчина» Тома Форда). Он же сочинил адресованную Пиаф «Песню маленькому воробушку».

   Все вместе партитуры не помещаются в один том, и колоссальную работу Коженевского язык не повернется назвать кавером: звучание и значение песен поистине перетолкованы заново. «Non, je ne regrette rien» начинается оркестровым сотворением мира из аккордеонных водоворотов под удары рояля и брызги арфы. Волны отчаянья и подъема в «Padam, padam» круче и горше, причем Каас исполнением еще подчеркивает их тяжесть и величие. В «Milord», главным героем которого теперь выступает натруженное раздолбанное пианино, которому никак не дается мажорный аккорд, гордость уступила иронии, и это жутко и гениально.

   Весь день оркестровой записи Каас прислушивалась к новым драмам на старый текст, прижав руку ко лбу до набухания вен. Нашла способ петь свою партию — нарочно самую малость ниже нужного, чуть темнее и весомее. В спектакле к этому добавляются строгие, как у мундиров, воротники платьев, оставляющих открытыми свободолюбивые плечи певицы, чтобы во время инструментальных отыгрышей она могла делать редкие и резкие взмахи, примериваться к ходу парижской карусели, а временами двигаться немного по‑кукольному.

   Так, например, начинается «La vie en rose», мини-спектакль действительно в розовом свете — таком розовом, что черный блекнет. Тут Каас в нехитром платье до колена и босиком, справа от нее делает па и пассы столь же просто одетый танцор (Орин Камю), слева подражают кабаретному ансамблю в духе Пиаф клавишник Фредерик Эльбер, скрипач Николя Стевен, пианист Джонатан Дюк. Во время скрипичного соло танцовщик делает с Каас все, чего грубая жизнь не делала с заслуживавшей этого Пиаф: носит на руках, бережно кружит и оставляет в покое — петь дальше.
Сходить на концерт стоит по многим причинам, и одна из них — увидеть, как песни, сжатые до символов, раскрываются рывком, когда звезда спустя шестьдесят-семьдесят лет подхватывает свет другой звезды, угасшей до рождения этой новой, прекрасной и сильной.

7 декабря, Одесса, Театр музыкальной комедии
9 декабря, Киев, дворец искусств «Украина»
11 декабря, Харьков, Оперный театр
13 декабря, Днепропетровск, Оперный театр