Человек-хоровод

Дмитрий Хоронько и его оркестр с большим сольным концертом, скорее — перформансом.

   На это мероприятие стоит купить билет и тем, кто еще ни разу не видел живого «Хоронько-оркестра», и тем, кто видел даже несколько раз. Вторые объясняют первым почему: Хоронько-оркестр — единственный в природе, поразительный и никогда ничего не повторяет буквально.

   Можно было бы назвать это джазом, но это скорее театр. Или театром, но это, скорее, дуракаваляние. Или хулиганством, но это артистизм высокой пробы. Или художественной акцией, исполняемой по расписанию, хотя такое невозможно. Итого — единственный в природе и невозможный, при всей наглядности, песенный бэнд.

   Это самое главное для понимания слогана «кабаре на грани фола», придуманного самими его участниками. Ради любопытства стоит навестить сайт «ХО» и бонусом получить эстетическую подпитку чистым стилем. Хоумпейдж в дизайне 1930‑х: цирковые барабаны с котом ученым в перевязи обершпрехшталмейстера, который освещает прожектором своих глазищ надпись «снова хорошо». Кнопка по центру, с надписью «cabaret-приёмник», крутит записи неприлично счастливого Утесова — это любовь: в июне Хоронько с Ильей Шагаловым сыграли в московском Гоголь-центре спектакль-концерт «Утесов». В том же «приёмнике» — убийственно самоироничный Жак Брель, невозмутимый «Караван» Дюка Эллингтона и Хуана Тизола и назидательные девичьи голоса неопознанных французских шансоньеток 1930‑х с песнями, в которых мало мелодии и много текста, почти как в рэпе. Это подсказки собирающимся на концерт: воспринимайте «Хоронько-оркестр» как эквилибр.

   Дмитрий Юрьевич Хоронько — безусловная звезда сцены. Интересно, каким он был в роли гоголевского Хлестакова, которого в 90-х играл в театре имени Ленсовета, еще без своей музыки. Пожалуй, изощренным и внушающим иррациональный ужас пополам с восхищением. Сейчас он перед микрофоном делает с песенным текстом все что хочет, не меняя собственно слов. Будь то Вертинский или «Мурка», везде выходит волнующая пропорция неожиданно хриплого напора, жеманности, бандитской удали и азарта музыкального знатока, могущего себе все это позволить.

   «Чубчик» кучерявится в самых неожиданных направлениях: прикуренный от хэви-метал-вступления, обрастает безбашенным «Яблочком», лейтмотивом из кино «Служебный роман» и разудалыми синкопами из «Ва-банка». Все куплеты роковой женской драмы «Шумел камыш» плещутся в пасторальных декорациях, которыми работают внезапные реминисценции «Summertime», «Милого Августина» и самбы-румбы. Рычащий клоун Хоронько без грима изящно твистует в длинном узком костюме, расшитом драконами (вариант — солнцами), изумительно держит паузы, владеет дюжиной голосов и голосков, включая девичий джазовый, и скэтом, напоминающим звук тромбона. В конце «Поклон, цыгане, это будет дооолгий поклон».

   Нынешние «цыгане» — пятеро музыкантов, игравших с Агузаровой и Вайкуле, «5’nizza» и «Колибри». Гитарист Ильдар Казаханов — персона из энциклопедии Владимира Фейертага «Джаз в Петербурге. Who is Who». Кларнетист Сергей Ушаков — концертмейстер театра Санкт-Петербургской государственной консерватории. Барабанщик Алексей Денисов, басист Ринат Сафаргалиев, тенор-саксофонист Лев Орлов — все они играют вокруг поющего и пляшущего драматического артиста, умеющего заодно и на гитаре недурственно играть, и с аудиторией общаться на уровне бывалого радиоведущего. С ним хоть «страшные песни», хоть телячьи нежности нарочитого декаданса, хоть наперевес с дуэльным пистолетом. Снова Хоронько — и снова хорошо.

18 декабря, Киев, Центр современного искусства М17