Пророк в своем отечестве

Не терзайте свою память — имя Максима Шкиндера не скажет ничего отечественным автолюбителям, независимо от стажа и эстетических отклонений. А вот «у них», где автомобильная отрасль является авангардом промышленности, самородок из Энергодара хорошо известен — в свои неполные 28 лет он уже рисует для McLaren, выпускающего самые перфекционистские суперкары мира.

Еще не окончив Киевский институт декоративно-прикладного искусства, он единственный в том году получил грант на бесплатное образование в лучшем отраслевом вузе — туринской школе дизайна IED. Еще не сдав в Италии выпускные экзамены, Шкиндер уже был принят на работу в Skoda. А едва подписав с ней второй — уже безлимитный — контракт, Макс получил приглашение, от которого не смог бы отказаться и Леонардо да Винчи.

Студия McLaren Automotive — самая небольшая по сравнению с конкурентами. Я предложил Максу стать частью нашей команды из-за его невероятного таланта делать дизайн для чего угодно. Теперь все мы в предвкушении появления новой модели работы его пера, которая, уверен, станет новой иконой нашей компании.

Наряду с Ferrari команда McLaren — самый результативный коллектив «Формулы-1». Но в отличие от своего главного конкурента, для которого Ф-1 — маркетинговый инструмент для продаж многочисленных товаров с логотипом нервного пони, британцы очень долго обходились без сопутствующих товаров. Только в конце 1980‑х, когда команда Рона Дениса уже безраздельно господствовала в чемпионате мира, появилась возможность отрядить часть сотрудников для реализации накопившихся идей, как именно должен выглядеть дорожный спорткар. И что греха таить — наконец‑то монетизировать колоссальный спортивный успех бренда McLaren. Появившееся в 1991‑м среднемоторное купе F1 сразу же стало королем суперкаров. В том числе и потому, что последним, о чем думали конструкторы, была себестоимость. Это единственный производитель авто, где главенствуют инженеры, а не экономисты с маркетологами. Как следствие, каждый выпущенный в Уокинге автомобиль оказывается произведением искусства и в плане стиля, и касательно тактико-технических характеристик, и в отношении ценообразования — при стартовом прайсе в £530 тыс. эстимейт F1 на последних аукционах колеблется в интервале $ 5,3‑8,0 млн. Создается впечатление, что Рон Деннис ставит своим подопечным конкретную задачу — опередить время на десять лет. Поэтому работать в «доме, который построил Рон» мечтает любой амбициозный специалист. Тем отраднее, что с марта внешность «макларенов» будущего создает наш соотечественник. У которого мы побывали в гостях

— Великобритания в плане дизайна стоит особняком от прочих стран. Насколько отличается твое новое место работы от прежнего?

— В Млада-Болеславе мы чаще всего просто аккуратно «причесывали» дизайн под уже имеющиеся решения и технологии. Или под то, что с барского плеча выделит VW. В McLaren у конструкторов настолько футуристичные и креативные идеи, что кажется, что бы я ни нарисовал, этого будет явно недостаточно для достойной «упаковки» их инжиниринга. Еще одно отличие: в Уокинге команда не делится на тех, кто разрабатывает интерьер и экстерьер. Здесь каждый специалист вовлечен в процесс создания и того и другого, и линейки фирменных аксессуаров, вроде ставшего уже знаменитым «маклареновского» чемодана из углепластика.

— Так что, твои идеи пока недостаточно футуристичны?

— Нет, с идеями у меня все порядке. А вот то, что меня никак не ограничивают, — да, очень непривычно. Но это и мобилизует, и обязывает.

— Никак не привыкнешь к мысли, что попал в компанию, готовую реализовать твои самые фантастические идеи?

— В этом есть ирония, правда? Вспоминаю мой первый визит-собеседование. Рядом со мной на ресепшене присел отдохнуть какой‑то разнорабочий хорошо за 50, с сединой и пивным животом. И вот выходит шеф-дизайнер Фрэнк Стефенсон, я привстаю поздороваться, но он проходит мимо и обращается к этому электрику: «Привет, Макс! Наконец‑то ты добрался! Рад тебя видеть! Как долетел?» Таким образом он разрядил обстановку, расположив меня к легкой компанейской беседе.

— Как восприняли твой отъезд в Skoda?

— Линия жизни востребованного дизайнера — неупорядоченная. Мой непосредственный начальник, дизайн-директор Skoda Йозеф Кабань проявил лучшие человеческие качества и выразил свою поддержку, сказав, что если я захочу вернуться в VW Group, то двери всегда открыты.

— Зимой ты по секрету рассказывал, что собирался переходить в Land Rover. Почему в итоге принял другое предложение?

— Да, зимой ко мне обращались из LR. Я съездил в их штаб-квартиру в Гейдон, собеседование проводил главный дизайнер по экстерьерам Массимо Фраскелле. По-моему, все прошло вполне успешно, но… как‑то уж очень все шло размеренно. Еще в марте мы регулярно созванивались, чтобы обсудить те или иные детали перехода. И чемпионский напор, с которым свой интерес ко мне проявил McLaren, мне понравился больше.

— Но ведь в Гейдоне сегодня создаются как никогда стильные автомобили. Причем это касается и аристократических Range Rover, и более сдержанных Land Rover…

— Я почувствовал, что McLaren мне ближе, я ведь всегда хотел рисовать именно суперкары. К тому же понравилась идея жить в Лондоне. Кроме того, Lаnd Rover, потеряв одного дизайнера, даже не заметил бы «потери бойца». А если бы неверное решение принял я, последствия для меня могли бы стать необратимыми — в худшем случае потерял бы несколько лет. Сейчас уверен: попал сюда даже слишком рано, но лучшего места для воплощение футуристических идей еще не придумали. McLaren для меня — это нечто большее, чем новый опыт и шаг вперед. Это планка, выше которой сложно представить что‑то еще…