Припасть к «Земле»

Фото: Людмила Радик

Самый украинский из фильмов самого украинского режиссера — «Земля» Александра Довженко — становится вдвойне знаковым артефактом, обзаведясь музыкальным сопровождением группы «ДахаБраха».

Классические ленты немого кинематографа выигрывают у звукового кино в том отношении, что их можно по‑разному озвучивать при каждом показе — независимо от того, сколько, когда и кем уже записано прилагающихся к ним саундтреков. Национальный центр Александра Довженко для коллекции «Украинское немое» реставрирует фильмы и заказывает современным отечественным композиторам и музыкантам оригинальное музыкальное сопровождение к ним. На сегодня последняя такая работа — «Одиннадцатый» Дзиги Вертова с музыкой Антона Байбакова, столь удачной, что довженковцы показывают этот фильм в цифровой записи, где изображение и звук идут вместе.

«Землю» привели в порядок в соответствии с оригинальной версией 1930 года — не той, что доступна в сетевых ресурсах (результат «мосфильмовской» реставрации 1971 года, с симфонической музыкой).

Премьера версии Центра Довженко, очищенной от этих новшеств, с живым участием «ДахаБрахи» состоялась летом 2012 года на Одесском МКФ. В сентябре того же года аналогичным показом открылся «ГогольFest», группа съездила с фильмом в разные страны, записала DVD, а в нынешнем мае озвучила «Землю» по два дня подряд в Киеве и Львове, вызвав овации зала еще до до того, как на экране погас последний кадр.

Теперь, собирая чемоданы в большой гастрольный тур по Европе, четверо дахабраховцев с пятнадцатью инструментами снова два вечера подряд поднимутся на сцену кинотеатра «Кинопанорама» в Киеве, а 27 сентября — на сцену Театра им. Заньковецкой во Львове. И будут играть все 79 экранных минут.

Во время просмотра заметно, что постсоветскому поколению зрителей одинаково непривычны и странны картины как векового уклада живущих «от земли» сел, так и сокрушительной коллективизации, заряженной огромным воодушевлением. На те и другие сцены такой зритель смотрит примерно так же, как герои фильма — на трактор: с любопытством и желанием понять и освоить увиденное, показывающее тему эпически огромную при помощи сюжета о соседской вражде, о невесте, срывающей со стен иконы после убийства жениха, и о невместимости больших исторических коллизий в какое‑то индивидуальное сознание. Для такого зрителя кадры с красотами урожая постепенно перестают выглядеть наивным, как инстаграм, хвастовством и начинают быть тем, чем были 85 лет назад для уроженца Черниговской области: актом любования, любви, осознания идентичности. Довженко снимал летом 1929‑го: рожь была высокая и густая, кони — сытыми и рослыми, наливные яблоки аж толкались на ветвях и светились в темноте, а глубокий старик, семьдесят пять лет пахавший на быках, перед тихой смертью попросил грушу и съел ее точно как малышня здесь же на дворе.

Через девять дней после начала проката весной 1930‑го фильм был запрещен из‑за обвинений в «биологизме» и «натурализме». А жителям Украины, идентифицировавшим себя с щедрой землей, вскоре выпала особо циничная пытка голодом. Задним числом кажется, что у Довженко могло быть предвиденье чего‑то подобного, ведь трагическая изнанка бытия так недвусмысленно явлена в теплом плодородном раю «Земли», населенном красивыми статными людьми, пока еще полными жизненной силы. Так или иначе, современные музыканты, начиная взаимодействовать с видеоматериалом Довженко, не могут аннулировать свои знания об украинской истории, и с музыкой «ДахаБрахи» фильм приобрел трагедийное звучание эпического масштаба.

За десять лет существования проекта «ДахаБраха» его участники — Ирина Коваленко, Алена Цибульская, Нина Гареневич и руководитель группы Марко Галаневич — выросли из горластых и гораздых на театральные эффекты исполнителей полесских, полтавских и западноукраинских песен в серьезных музыкантов, умеющих делать продолжительные перформансы глубокого воздействия не только из фольклорного материала. Их композиции могут строиться на барабанном грохоте, тонком бессловесном голошении и даже на том факте, что отсыревшая виолончель отказывается держать строй и издает непредсказуемые ноты. Музыкальным материалом к «Земле» служат: народный вокал, ритм напряженного ожидания, журчание пианинных трелей, размашистые завывания виолончели и запыхавшееся горячечное дыхание аккордеона, колокольчики, соло женского вокала, неотличимого от голоса Нины Матвиенко. Весь этот коктейль производит впечатление густой украинской этники, на самом деле являющейся чем‑то аутентичным едва ли на пятую часть, и в этом отношении поразительно совпадает с изображением на довженковской киноленте. Условный, метафоричный, обобщенный до символов язык как раз подобает искусству, где переосмысление важнее документального, «археологического» воссоздания всех предметных деталей.

Музыкальные эпизоды крупны, их немного и они создают дополнительную протяженную основу четкому ритму довженковского фильма. Эта музыка могла бы звучать и как отдельный от «Земли» концерт в сопровождении какого‑то другого видео, да и суровый вид музицирующей «ДахаБрахи» в строгих черных строях от сапог до легендарных шапок сам по себе зрелище. Но вместе эти фильм и музыка перемножают этнику на искусство и эффектность на достоверное проживание. А два арт-явления — «Земля» и «ДахаБраха» — усиливают культовость друг друга.

Киев, кинотеатр «Кинопанорама» — 24 и 25 сентября, 19:00

Львов, Театр им. Заньковецкой — 27 сентября, 19:00