С выражением

Фото: Константин Мельницкий

Светлана Егорова первой на постсоветском пространстве оценила прелесть фарфоровых фигурок Lladro, с их нарочито бледными цветами и сложными выражениями лиц, характерными для искусства, а не декора. Она рассказывает, как возникли ее коллекция и магазины.

Масса сосудов высокого давления, шахтных стоек, кранов, машин и механизмов, изготовленных из моей стали, работает на всей территории бывшего Советского Союза. В 1980‑е я получила за свои разработки Государственную премию. Занимаясь также и внедрением, я часто бывала на производствах. Среди шума и гама пышущих жаром металлургических предприятий мне все сильнее хотелось чего‑то тихого, спокойного и для души.

Ученые — люди удивительного склада: у них никогда не выключается мозг. Помню, как каждое утро ехала в метро (ведь у меня, как и у большинства советских ученых, автомобиля не было) и сочиняла очередное изобретение или научную статью.

Мозг работал и по ночам. Иногда можно услышать, что, мол, к кому‑то пришла во сне выдающаяся идея — так вот, это не вещие сны, а результат безостановочной, круглосуточной работы мозга. Примерно так, перманентно рассуждая о мире вокруг, я почувствовала интерес к фарфору.

Последние три столетия традиционные фарфоровые мануфактуры производили фигуры хорошего качества, отражающие те или иные темы, но с позиции сегодняшнего дня их трудно назвать произведениями искусства. Они не оказывают воздействия на зрителя. А меня интересовал только такой фарфор.

У меня было немало патентов, на которых я, отличаясь в этом от большинства советских ученых, кое‑что заработала. И я решила заняться фарфором, открыть салон и продавать его. Начав собственное дело, я подошла к нему, как и привыкла, научно. Так появилась компания Science & Art — «Наука и искусство».

Для начала мы разослали по всем посольствам запросы, дабы выяснить, какие существуют на свете фарфоровые фабрики. В то время компьютеры были не в ходу, и это заняло немало времени. Со всего мира приходили каталоги. На их изучение мы потратили около полутора лет, пока не поняли, что за красивыми картинками может стоять что угодно: и шедевр, и пустышка.

Необходимо было увидеть все это вживую. Исколесив всю Европу, побывав на всевозможных фарфоровых фабриках, я пришла к неутешительному выводу — люди не способны делать из фарфора произведения искусства. А ведь фарфор — потрясающий материал. Из мягкой податливой глины, которая буквально валяется под ногами, можно творить чудеса.

Когда ее обожжешь при температуре свыше тысячи градусов, она становится идеальной, прозрачной, вечной — ведь с фарфором, в отличие от живописи, ничего не происходит — он не меняет цвета. Как можно из такого бесценного материала делать такие грубые поделки? А ничего другого я по итогам путешествия не увидела.

Я отчаялась и решила отказаться от своей затеи, заключив, что произведений искусства из фарфора в мире нет. И тут совершенно случайно увидела в магазине венгерской мануфактуры Herend несколько фигур, незаметно стоявших на нижней полке.

Помню одну из них — двух девочек. Они не просто красовались, а преодолевали путь, их обдувал ветер, на лицах было настроение, что крайне важно для произведения искусства. У фигурок, выполненных в европейской фарфоровой традиции, обычно кукольные, милые, ничего не выражающие лица, но передо мной наконец было нечто другое, нечто особенное. Дело было в 1995 г.

Сегодня Lladro — самый знаменитый фарфоровый бренд. Это блестящий кейс для бизнесменов: как в условиях высокой конкуренции со старинными европейскими мануфактурами стремительно ворваться на рынок и создать бренд с такой прибыльностью и славой. Но тогда этого никто не понимал.

Продавцов мой интерес удивил. Они даже сразу не припомнили, что это за фигурки, и с трудом отыскали визитку Lladro. Уже через несколько дней я встречалась с ее представителями на франкфуртской выставке. Там и увидела то, о чем мечтала.

Три брата Льядро, будучи художниками по образованию и зову сердца, не смогли бы всю жизнь раскрашивать кафельную плитку — с этого они стартовали, перейдя затем к экспериментам с фигурами из фарфора. Вначале они повторяли европейскую традицию, в рамках которой фигурки были просто раскрашены, причем очень ярко — кричащим красным, громким зеленым и т. д. А пришли к тому, чего никто кроме Lladro до сих пор не делает: к рельефным фигуркам, раскрашенным особыми приглушенными красками.

Рождение этой идеи — такая же типичная история, как и мудрые мысли, приходящие во сне. Один из братьев, кажется, старший, Хуан, совершал зимнюю прогулку. Зима в Испании — это примерно десять градусов тепла. Но небо там иное, чем у нас — сероватого оттенка. День был пасмурным, и небольшой туман придавал своеобразную окраску окрестным пейзажам.

Хуан подумал, что подобная гамма могла бы дать изящество и утонченность и его фарфору, и оказался прав. Изделия Lladro в ярких цветах стали бы броскими, потеряв свое изящество.

В моей персональной коллекции более тысячи фигур Lladro, но точной цифры я не знаю — я ведь никогда не останавливаюсь. Раньше на пространстве СНГ я была коллекционером Lladro номер один. Но увлеченность заразительна, и многие люди, увидев мое собрание, занялись тем же. Один из них, вероятно, догнал меня и даже перегнал, ведь он собирает абсолютно все фигурки, не ранжируя и не отсеивая.

Сейчас я увлечена высоким фарфором. Фарфоровое кружево — легенда нашего века, то, что умеют только Lladro. Интересны так называемые изделия номер ноль — первые пробные изделия, которые корректируют, изменяют, улучшают и лишь потом запускают в серию.

Одно из таких прилетело в Украину на руках у регионального директора Lladro, когда он вез его на выставку в Pinchuk Art Center. Фигура только-только родилась, у нее даже не было упаковки — он взял ее еще теплую из печи и прилетел к нам, держа в самолете на коленях, как дитя.

Некоторые изделия все время проходят мимо и никак не могут стать моими. Одно из них — Дон Кихот перед раскрытой книгой в натуральную величину, выполненный в сложной технике gres, известной только Lladro. Самое обидное, что эта фигура уже была у меня в руках.

Вот очень интересный момент для коллекционера: мы никогда не знаем наверное, когда закончится серия.

Как‑то я купила Дон Кихота для себя. Но когда он приехал, я не нашла ему места среди других раритетов и поставила в зале для покупателей. Один посетитель долго стоял около нее. Настолько долго, что я решила сообщить ему о том, что это моя личная вещь. Тогда он просто взмолился, уговаривал продать ее, повторяя, что я не представляю, какому человеку он собирается ее подарить.

Когда в конце концов выяснилось, что речь шла о президенте страны, я сдалась и продала фигуру. Сразу же перезвонила на фабрику, чтобы узнать, остались ли еще дон кихоты, но серия закончилась. С тех пор прошло около 10 лет, и я нигде не могу его найти, ни на одном аукционе.

Раньше я не знала, насколько мужчины романтичные существа. И поняла это лишь в салоне, работая с фарфором. Характерно, что женщины чаще всего пролетают мимо коллекции, не отнимая от уха мобильного телефона.

Мужчины же часами сосредоточенно рассматривают фигуры. Видимо, это одно из немногих мест, где они наконец могут позволить себе расслабиться.

Элементы декора не вызывают у людей таких сильных эмоций и порывов. На это способны только произведения искусства.