Буги Бугге Вессельтофта

Фото: ЕРА

Улучшенный джаз в сольном исполнении отвергнувшего все традиции норвежского клавишника и композитора.

Это будет так: Бугге выйдет на сцену Большого зала музыкальной академии, сядет за рояль, позади которого располагается стол с пультом и ноутбуком, и начнет играть красивую тему: прозрачную, с такими отсветами и отзвуками, какие не каждому академическому пианисту удается выудить из глубоких вод Дебюсси и Равеля. Когда к теме присоединится простой электронный семпл — поначалу всего лишь один, вы одновременно уловите и сфокусированную этой нотой рафинированную клубную европейскость, и влажный воздух распахнутых до горизонта предместий Осло, Брюгге, Парижа.

Или это будет так: Бугге выйдет на сцену сначала к синтезатору и задаст какой‑то интересный шум в небыстром повторяемом ритме. Даст его послушать с полминуты и добавит живой бубен, приседая в такт своему внутреннему метроному, а между ударами в бубен вмонтирует, так же приседая, легкие бирюльки клавишного синтезатора. И еще через минуту окончательно присядет на скамеечку у широко улыбающегося рояля и сыграет такой аккорд, к которому можно по одной привесить пару нот снизу и три-четыре сверху, незаметно добыв из семплера еще и «фрррр» в начале каждого квадрата. И вместе получится почти фанк, и в то же время почти регги.

Либо это будет примерно так же, но вдруг вы с изумлением обнаружите себя то ли в пасторали, то ли в городской меланхолии (балкон, открытый в ночь, где видны огни взлетающих самолетов), но в любом случае в атмосфере задушевного интимного джаза, свойственной прежде всего крунингу. А тем временем Бугге соберет и уплотнит эту атмосферу до узнаваемой нежной темы — и впрямь откуда‑то из тридцатых, пятидесятых — и тут же на лету превратит ее в эмбрион эмбиента.

Такую самобытность при таком чувстве меры Бугге Вессельтофт, сын гитариста, еще в юности испробовавший панк, поп, рок и чуть ли не воду с медными трубами, приобрел систематическими вдумчивыми занятиями, однако минуя неизбежные рамки какого‑либо официального музыкального образования. Культивируя уникальность, к тридцати годам он уже записался с Яном Гарбареком и получил фестивальный заказ, в котором выразил свои представления о джазе — длинные композиции в исполнении пяти-шести музыкантов, издали похожих на инженеров с лабораторной точностью движений.

Тут же последовал проект «New Conception of Jazz» — заявленной новизны в нем было столько, что хватало и для настоящего, и для будущего: тут было много лакомств из техно, эмбиента, дип-хауса — с одной стороны, с другой — индийская перкуссия, с третьей — джаз как он есть, и ради всего этого у него собственный лейбл — культовый «JazzLand». А затем Бугге закрыл этот проект и остался соло. Сейчас ему почти 50.

Его последние сольные работы представляются одиночным, почти аскетичным квестом, восстанавливающим самоидентификацию Бугге как джазового пианиста: «Playing» (2007) полностью сыгран на рояле с бережной поддержкой синтезаторов, а «Songs» (2011) — подчеркнуто личный трибьют тому джазу, на котором он вырос. Вместе с тем в 2011 г. Вессельтофт сделал два значительных дуэта: проект «Ragatronics» с диджеем Пером Мартинсеном и альбом «Duo» с представителем и продюсером интеллектуального дип-хауса Хенриком Шварцом.

Зная эти ориентиры и излюбленные инструменты Бугге (рояль, синтезатор, семплер), можно делать много предположений о том, как именно он сыграет композиции «Playing», «Dreaming», «Singing», «Talking to Myself», «Many Rivers to Cross», заявленные в трек-листе «в сопровождении визуального ряда» — спокойной немногоцветной видеопроекции. Но в том‑то и фокус, что Бугге на сцене свеж в каждой ноте.