Nord Stream – 2 или Жизнь после минимизации объемов транзита

Несмотря на переход лета в отпускную фазу, есть несколько тем, которые являются постоянным генератором новостей — подготовка к работе нового парламента, курс гривны и будущее украинского газового транзита. Касательно транзитного вопроса постараюсь кое-что прояснить.

На прошлой неделе информагентство Reuters сообщило, что запуск газопровода Nord Stream 2, который согласно многочисленным заявлениям руководства «Газпрома» должен был состояться не позднее первых дней 2020 года, на самом деле будет отложен на 8 месяцев. Собственно в отсрочке запуска, скорее всего, не было сомнений даже у «Газпрома», но сейчас был обнародован конкретный срок. А также сумма, в которую «Газпрому» обойдется принципиальная позиция Дании — 660 млн. евро (сумма значительная, но не критическая — плановый бюджет проекта составляет 9,5 млрд. евро). Для нас же это означает, что транзитный договор между Украиной и Россией будет заключен. Считаю, что как минимум год России придется поставлять привычные в последнее время объемы газа через Украину — надо понимать, что даже если газопровод Nord Stream-2 будет запущен с восьмимесячным опозданием, то все равно для выхода на работу на полной мощности уйдет немало времени. Поэтому я думаю, что транзит российского газа через нашу страну в обычных объемах будет осуществляться не менее полутора лет после начала 2020 (напомню, что действующий транзитный договор заканчивается 31 декабря 2019).

А как же американские санкции против Nord Stream 2, о которых мы слышали в недавнем прошлом, но в последнее время сложилось впечатление, что США ослабили давление? Это не так. В последний день июля комитет по иностранным делам Сената одобрил проект нового санкционного пакета, теперь законопроект рассмотрит Сенат и Палата представителей. Санкции будут направлены против компаний, которые проводят укладку труб в море.

Но куда болезненнее для «Газпрома» принятые весной поправки к газовой директиве ЕС. Основные проблемы в том, что эти поправки приведут к тому, что Nord Stream-2 будет загружен на половину, при этом «Газпром» обяжут предоставить разрешение прокачивать по нему газ других компаний (половина оставшегося объема), а единоличное управление проектом запретят. Это не приведет к остановке строительства газопровода (в него вложены около 6 млрд. евро и степень готовности составляет 70%), не помешает его эксплуатации, но очень серьезно отодвинет сроки окупаемости проекта. Поэтому «Газпром» пытается оспорить поправки к газовой директиве ЕС. Оператор проекта Nord Stream-2 подал иск в Суд Евросоюза с требованием аннулировать поправки к газовой директивы за, как считает истец, нарушение принципов права ЕС о равном обращении и пропорциональности. Мотивирует истец свою позицию тем, что поправки к газовой директивы ЕС были подготовлены и приняты с конкретной целью — создать неблагоприятные условия именно для строящегося Nord Stream-2, а для действующих газопроводов, проложенных по морскому дну, в документе ЕС предусмотрены исключения. Суд ЕС должен будет проверить поправки к газовой директиве на соответствие договорам ЕС и общим принципам права, которые сам суд сформулировал в своей практике.

Пожалуй, здесь проблема для «Газпрома» более весомая по сравнению с американскими санкциями. Сложности могут возникнуть в результате требования о том, что Nord Stream-2 должен управлять независимый от «Газпрома» оператор. Думаю, что оптимизм приближенных к «Газпрому» экспертов — мол, компания сможет управлять этим «независимым» оператором, излишен. Вопрос приобрел такую остроту и степени принципиальности, что так просто его не решить. Не менее сложно будет решить и еще один вопрос — дело в том, что право экспортировать трубопроводный газ в Европу имеет только «Газпром», то есть «поставить» на вторую половину объема «трубы» другого транспортировщика российского газа не получится.

Конечно, не все так печально для «Газпрома» — Германия, его основной «газовый партнер» в Европе, не намерена отказываться от поддержки Nord Stream-2. Это неприятно для США, Украины, Польши, Словакии. Но не удивительно, так как Германия придерживается в первую очередь своих экономических интересов (пусть Меркель и настаивает, что условием запуска в эксплуатацию Nord Stream −2 будет сохранение транзита через Украину, вопрос в объемах украинского транзита).

Причин так действовать у Германии, как минимум, две.

Первая причина. Согласно давно декларируемыми планами к 2023 году в Германии должны вывести из эксплуатации работающие к данному моменту 9 энергоблоков АЭС (кстати, сейчас они работают с загрузкой в 98%, что красноречиво свидетельствует об их текущей востребованности). В данный момент удельный вес атомной генерации в общем объеме производства электроэнергии составляет 13-15%. К 2023 году их нужно будет заменить. Потенциал быстрого роста производства электроэнергии из возобновляемых источников энергии в Германии исчерпан — слишком активно вводились соответствующие мощности в последние 3-5 лет. По некоторым оценкам, Германии придется чуть ли не в 2 раза увеличить потребление газа в энергетике. Конечно, это говорит о том, что не будут простаивать ни терминал СПГ, который к тому времени будет возведен в Заарбрюгге, ни украинская ГТС. Но основной объем прироста планируется обеспечить именно благодаря Nord Stream-2.

Вторая причина. В Германии газ потребляет не только энергетика, но и промышленность. В попытке придать большую динамику экономике немцы берут пример с США. В Штатах за счет резкого увеличения добычи сланцевого газа был создан избыток «голубого топлива» на внутреннем рынке. Это обрушило цены на топливную составляющую в промышленности США, поскольку низкая цена газа «потянула» за собой цены ряда других энергоносителей (а также создала возможность экспорта сжиженного природного газа — сланцевый используется в Штатах, а высвобожденная часть газа традиционной добычи сжижается для поставок за границу).

Снижение затрат в промышленности США, в свою очередь, позволило увеличить конкурентоспособность американской продукции. Но в Германии своего газа нет. Поэтому немцы используют американскую стратегию с поправкой на это — они создают дополнительные способы поставки газа в страну. А поскольку Германия является исключительно платежеспособным контрагентом, многие поставщики будут бороться за ее газовый рынок. И создадут избыток газа, который приведет к снижению его цены для немецкой промышленности, что станет фактором повышения конкурентоспособности ее продукции. Для этого и строятся терминалы СПГ (газ из США, Катара, Австралии), газопровод Nord Stream-2.

Причины действий Меркель исключительно прагматические — побольше газа из разных источников с различными маршрутами поставки. При такой диверсификации еще и создается возможность маневрировать и давить на поставщиков, требуя снижения цены. А, если не будут соглашаться снизить цену — перекроют поставку.

А что же Украина? Мы, к сожалению, объект этих «газовых» разборок. В краткосрочном аспекте ясно, что «Газпрому» придется заключать договор с «Нафтогазом Украины» на период после 31 декабря 2019 — 1,5-2 года через нашу ГТС придется прокачивать 50-65 млрд. куб. м. газа (годовой объем). Поэтому Россия будет давить на Украину, чтобы принудить к заключению краткосрочного транзитного договора. В этом ключе — и раздача паспортов жителям Донбасса, и ограничения на поставку различных видов топлива. Вполне возможно и военное обострение на Донбассе.

Что касается более долгосрочного аспекта. К моменту, когда Nord Stream-2 сможет эксплуатироваться на проектную мощность, Меркель совсем немного останется быть канцлером Германии (парламентские выборы там пройдут в сентябре 2021). Не факт, что Меркель будет также настойчиво отстаивать необходимость сохранения любого объема транзита через Украину. И придется нам искать, чем заместить несколько миллиардов долларов, которые госбюджет Украины перестанет получать после снижения транзита до минимальных значений (вообще без транзита в 10-15 млрд. куб России не обойтись, потому что для стабильных поставок газа в Европу необходимо привлечение украинских ПХГ). Жаль, что это было ясно несколько лет назад — для Путина является принципиальным вопрос минимизации транзита газа через Украину — но никто и не думал позаботиться об этой проблеме. Поэтому оставшиеся 1,5-2 года необходимо посвятить поиску источника хотя бы частичной компенсации.