Необщий дом. Почему европейцы все больше недовольны Евросоюзом

Объединить 27 стран под началом Франции и Германии. Первому проекту европейского общего дома — плану «Пан-Европа» французского премьера Аристида Бриана — 5 сентября исполняется 90 лет. Именитый государственный деятель верил в возникновение федеративного государства, которое включило бы в себя большую часть Старого Света. Спустя десятилетия ЕС создан, однако доля евроскептиков среди его жителей растет.

Итоги опроса, проведенного социологической службой Eurobarometer в августе 2019 года, неутешительны: только 44% опрошенных в 28 государствах Евросоюза заявили о доверии институтам ЕС. Во Франции и в Италии этот показатель еще ниже: 33 и 37% соответственно. Скептические настроения сказываются на итогах голосований. Выборы в Европарламент в обеих странах завершились победой партий, критиковавших единую Европу. Эти политические силы не требуют немедленного роспуска Евросоюза, однако считают, что в нынешнем виде сохранить его нельзя.

Чем может не нравиться ЕС

Евроскептики уверены, что под союзом богатых с одной стороны и не слишком обеспеченных наций — с другой изначально заложена бомба замедленного действия. По своей природе такой альянс ведет к тому, что страны, уровень жизни в которых выше, вынуждены помогать бедным соседям деньгами. Те же не особенно благодарны. Предприятия из преуспевающих стран регулярно переносят в не столь зажиточные, поскольку заработная плата там ниже. Из менее развитых в более развитые едут работники, увеличивая нетрудоустроенность в государствах-донорах.

Некоторым «бедным» также неуютно в Европе. Введение единой валюты подразумевает, что ее рыночный курс выгоден тем, чья экономика сильнее. Менее развитые массово столкнулись с тем, что после вхождения в зону евро их в прошлом конкурентоспособные товары выросли в цене и растеряли часть своих преимуществ. Когда же в 2008 году разразился кризис, оказалось, что смягчить его нельзя. В девальвации евро нуждались Греция и Португалия, но в ЕС сказали им «нет».

Европейские правила в том, что касается стабильности валюты, чрезвычайно ограничивают монетарную политику правительств: мешают запускать механизмы инфляции и девальвации и ограничивают в праве инвестировать в частный сектор. В результате беднеют представители среднего класса. Сильный евро нужен странам, делающим ставку на финансы, а остальные только выиграли бы, если бы валюта снизилась в цене.

Проблема в том, что в денежном союзе, включающем десятки государств, установить курс, устраивающий всех, практически невозможно, а право сильного принадлежит ведущим экономикам. Первое место среди них занимает ФРГ. По данным Международного валютного фонда, реальная стоимость евро в Германии недооценена на 18%, а по меркам Франции и стран юга Европы, наоборот, завышена. Это означает, что из введения евро ФРГ извлекла прямую выгоду. Ее товары продаются лучше, чем могли бы, а французские, итальянские, испанские — хуже.

Слишком высоким курсом евро и объясняется, почему экономика Франции страдает во внешней торговле с другими странами. И не только с Германией, но и с Китаем, Соединенными Штатами. Отсюда и прогрессирующая деиндустриализация — переезд предприятий в другие страны. По мнению экспертов, адекватная рынку цена французской национальной валюты была бы на треть ниже нынешней, но об этом и говорить не приходится, поскольку Франция отказалась от своих денег в пользу евро.

Недополученные экономикой средства оборачиваются высокой безработицей.

Страны юга Европы настаивают на снижении курса евро, но понимания у Германии не находят. Из европейского руководства приходят встречные требования: сдерживать инфляцию и соблюдать бюджетную дисциплину — основу функционирования европейской финансовой системы.

Прекратите переносить заводы

Денежные трудности и членство в Европейском союзе увязывают не только экономисты, но и синие воротнички — сотрудники предприятий, уволенных из-за переноса их места работы в страну по соседству. По сведениям Европейской организации по улучшению условий жизни и труда, из 752 фирм, решивших свернуть свой бизнес, половина перебралась недалеко — в другое государство ЕС. Чаще всего перебежчиков принимает Польша. Уникальный по меркам Евросоюза экономический рост в этой стране (4–5% в год) совпал со сменой дислокации десятков компаний, ранее работавших в Старой Европе.

В 2017 году отъезд завода по производству сушильных машин Whirlpool из французского Амьена в Польшу едва не привел к социальному взрыву. В бурливший город перенесся центр предвыборной кампании, проходившей в то время с участием Эмманюэля Макрона и Марин Ле Пен.

Будущий президент заявил, что не существует способов сдержать глобализацию, но большей поддержкой у пострадавших пользовалось предложение националистки: ввести налог на товары компании-перебежчика. Однако от этой идеи отказались. И не только потому, что Ле Пен проиграла, но и в силу того, что подобная мера противоречит принципу свободного перемещения людей и капиталов, на котором зиждется ЕС.

Тот же принцип философии ЕС приводит к бесконтрольному перемещению рабочей силы из бедных стран в богатые, за что часть местного населения вынуждена расплачиваться нетрудоустроенностью. По данным Института Брейгеля, в одну только Германию с 2013 по 2017 год въехало более 400 тыс. молодых людей из других стран ЕС.

С 2016 года в отдельных департаментах Франции пробуют ввести «условие Мольера», требующее от иностранных рабочих-строителей владения французским языком. Противники этой меры оспаривают ее правомочность в суде. «Условие Мольера» подозревают в попытке сдержать приток гастарбайтеров, пользующихся свободой перемещения в ЕС.

Наконец, многим в Европе просто не нравится платить за соседа, который не справляется со своими проблемами самостоятельно. По данным Еврокомиссии, среднестатистический налогоплательщик в ЕС передает в бюджет союза всего €187 в год. Однако за годы пребывания в союзе эти расходы вылились в сотни миллиардов евро. Вдобавок ЕС забирает себе 75% налоговых поступлений с импорта сахара и сельхозтоваров. Все это вместе позволяет блоку накапливать значительные суммы, расходование которых устраивает далеко не всех.

Пострадавшими себя считают фермеры, исторически получающие субвенции из бюджетов своих собственных государств. После перехода этой функции к ЕС многие агропроизводители недополучают дотации, которые считают своими. Недовольны безработные и неимущие, которых возмущает сам факт, что при наличии проблем внутри страны правительство тратит деньги на помощь иностранным государствам. Но даже некоторые из тех, кто не стеснен в деньгах, видят в перемещении средств несправедливость, поскольку чувства, что существует единая европейская нация, ради которой стоило бы идти на жертвы, у них нет.