В Новом драматическом театре на Печерске поняли, что лишь танец объясняет Гоголя

Фото: Константин Мельницкий

Вступительные пояснения к спектаклям обычно бывают в театрах для детей и юношества, но для премьерного показа «Gogol поиск» художественный руководитель и главный режиссер Нового драматического театра на Печерске сделал исключение.

Александр Крыжановский вспомнил о пластических экспериментах своих актеров в относительно давних постановках — «Закон танго» и «Восемь шагов танго», присовокупив к ним свежий, совместный с Центром Леся Курбаса, проект «Опасные связи».

Продолжающий эту же линию «Gogol поиск» родился благодаря сотрудничеству с британским хореографом Марией Гуриной-Уильямс, работающей в одной из лондонских школ современного танца. Она трижды приезжала в Киев на репетиции, а эскизный вариант постановки был показан на прошлогоднем «ГогольFest».

Режиссер признался, что стационарную версию поначалу планировали назвать «Николай Гоголь для старшего школьного возраста», но побоялись нашествия профильной аудитории, ожидающей, что действо станет быстрым заменителем чтения.

В «Gogol поиск» на первом плане — ключевые для писателя типажи бродячих богословов и философов, гадающих девушек и ведьм, которые, словно поводыри, ведут к сути его мистической прозы. Кажется, что для балетмейстера Гоголь — то же самое, что женский характер для мужчины: манит, притягивает, но умом практически не постижим.

Режиссер, конечно, слегка лукавил, когда предупреждал об отсутствии сюжета. Сюжет — не литературный, но театральный — тут выстроен потрясающе. Ночь — стихия спектакля, где каждая отдельно взятая деталь оборачивается своей полной противоположностью.

Сначала слышатся странные звуки: трое бродячих философов «шуршат» пустыми чемоданами («Все мое состояние — самый крохотный чемодан», — сознавался автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки» в одном из писем), попутно истязая украинско-русский словарь из тех же «Вечеров…», который кажется им странным и даже смешным.

Далее по сценическому тексту вообще все оказывается не тем, чем видится поначалу. Девушки на вечерницах ведут себя чинно, пока не приходят парубки. Вдова, отказывающая в ночлеге заблудившимся спудеям, вскоре превращается в искусительницу. А в эпизоде гадания от иконы в серебряном окладе остается лишь рамка.

Действо раскачивается между двумя неотделимыми друг от друга мирами. Один — высокий, прямостоящий, облаченный в слова и пышные белые платья. Другой — низменный, телесный, грешный, где из‑под строгих черных одежд, словно рога черта, торчат обнаженные женские ноги.

Однако наиболее удивительно, насколько мастерски актеры — и старшее поколение, и молодежь — смогли совершить нелегкий переход из традиционного драматического театра в пластическое зазеркалье. Вся задействованная в спектакле десятка хороша, но в самых ярких фрагментах (этюдах с «рамкой» и условным «волшебным озером» в виде миниатюрного аквариума) особенно выделяются здешние «универсальные солдаты» Екатерина Кистень и Константин Войтенко. «Gogol поиск», как и любая другая удачная постановка, демонстрирует: не важно как — словом ли, жестом, пластикой, музыкой, светом — театр ищет и обретает искомое. Главное, чтобы результат был убедительным.