Готовность к актуальным вызовам: ненаблюдающееся или несуществующее?

28 июня исполнилось 100 лет с того дня, когда в Сараево боснийский серб Гаврило Принцип убил австро-венгерского престолонаследника эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу герцогиню Софию. Это трагическое событие принято считать отправной точкой к началу Первой мировой войны. Тогдашняя ситуация — после наполеоновских войн не было глобальных противостояний с большим количеством участников — казалась настолько стабильной и нерушимой, что многие поверили в невозможность крупных кровопролитных конфликтов. Закончилось все наиболее смертоносной на тот момент войной…

Год назад мало кто мог представить, что Украина и Россия окажутся в состоянии необъявленной, но фактической войны на многих фронтах — экономическом, энергетическом, информационном. Полгода назад мало кто мог представить, что в восточной части страны разгорится кровавый военный конфликт. Одним из следствий его стал измеряемый десятками тысяч поток беженцев из Донецкой и Луганской областей. Хорошо, что проблему решения элементарных витальных потребностей беженцев взяли на себя волонтеры и простые люди. При этом государство не демонстрирует системного осознания тяжести складывающейся ситуации. Поражает, что многие беженцы рассчитывают вернуться обратно в ближайшее время. После Октябрьской революции белоэмигранты предпочитали уезжать в Берлин и Стамбул, мотивируя выбор этих городов тем, что оттуда будет удобно возвращаться в Россию. Многие вернулись? Когда богатые палестинцы решили переждать сложности военного конфликта на Кипре и в Греции, они думали, что уезжают на несколько недель. Оказалось — на 17 лет. Кубинцы — противники Кастро, приехавшие в 1960 г. в Майами, планировали вернуться через несколько дней, даже чемоданы не распаковывали…

Похоже, так же мыслят и украинские власти предержащие, ожидая, что проблемы решатся сами собой. Это наивно и опасно. Вопросы поселения и питания беженцев решаются при помощи обычных граждан, хотя держава должна участвовать в этом. Проблемой трудоустройства вынужденных переселенцев государство предпочитает не утруждать себя. Но в этом гостеприимные жители Киева, Днепропетровска и Львова не смогут помочь тем согражданам, которые уехали, спасаясь от войны в Донбассе. Пассивная позиция власти закладывает потенциальный конфликт. Не факт, что беженцы, будучи пленниками идиллических воспоминаний о кажущемся им прекрасном прошлом, ограничатся мирным хоровым пением «Спят курганы темные». Несложно представить, что будет, если при отсутствии возможности заработать на жизнь и в тоске за вбиваемым в их сознание мнимым «региональным» превосходством, они решат показать принявшим их жителям центра и запада, что «Донбасс порожняк не гонит»?

Согласно первоначальным оценкам, только социальной инфраструктуре Луганской области военными действиями нанесен ущерб на 1,3 млрд грн. Оценивать ущерб для промышленного потенциала Донбасса страшно. Что держава собирается делать для решения этой проблемы?

Уполномоченный президента по урегулированию ситуации на востоке Украины Ирина Геращенко сообщила, что есть договоренности с западными партнерами о выделении € 1,5 млрд на восстановление экономики и инфраструктуры Донбасса. Но «западные партнеры» пока не подтвердили этого. Непонятно, будет это безвозвратная финансовая помощь (объясните, чего ради может состояться этот аттракцион невиданной щедрости) или кредиты, которые нужно будет возвращать. Неизвестно, насколько вообще это заявление соответствует реальности. А если средства изыщут, то есть ли у власти план относительно структуры восстанавливаемой промышленности Донбасса? Если речь пойдет о сохранении бесперспективной сырьевой структуры экономики региона, то деньги будут потрачены нерационально.

Опасение вызывает и равнодушие к проблемам, которые появятся вследствие соглашения о ЗСТ с Евросоюзом. Целесообразность интеграции с ЕС — вопрос философского выбора. Оставаться в статусе приживалы-попрошайки при России, рассчитывая на благосклонность тамошнего правителя в обмен на возврат СССР, или попытаться стать очень младшим партнером ЕС, который может надеяться лишь на себя. Коренная ломка в ряде ключевых отраслей экономики, без которой не состоится реализация ЗСТ с ЕС, неизбежно приведет к росту безработицы: ряд предприятий элементарно не выдержит конкуренции и уйдет с рынка, собственники других найдут средства для модернизации, однако ее неизбежным следствием станет высвобождение рабочей силы. У государства есть план, как решить проблему ожидающегося роста безработицы? Или надежда на увеличение потока трудовых мигрантов в тот же Евросоюз? Усугубить ситуацию с занятостью может назревшая необходимость разрешения пенсионных проблем. К примеру, в Луганской области на 100 работающих приходится 130 пенсионеров, в Херсонской и Николаевской — по 115. Остается выбор между затруднениями с выплатой пенсий и повышением пенсионного возраста. Кажущийся более приемлемым второй вариант приведет к росту конкуренции за рабочие места. Это может повысить качество и производительность труда. Но только у тех, кто сможет найти работу. На вопрос — что делать их менее удачливым в процессе трудоустройства согражданам — хотелось бы услышать ответ государства.

Исторические события продвигаются вперед, когда ползком, а когда скачками. Теперь понятно, что с 1996 по 2013 год Украина пребывала в состоянии поступательных преобразований в невраждебной внешней среде. Очевидно, что теперь темп изменился. Как и внешняя среда. Осознает ли это руководство страны, большинство из которых сформировали политическую философию и психологию в спокойные кучмовские и посткучмовские времена?