«Вільна сцена» превратила роман Достоевского в черно-белый фильм ужасов

В спектакле «Белые ночи любви» — два персонажа, но три актера: ведь  реальность так неоднозначна

Фото: Константин Мельницкий

«Белые ночи» Федора Достоевского с полным комплектом странноватых петербургских персонажей (кисейная барышня, анемичный юноша-мечтатель, слепая старуха и циничный соблазнитель) — благодатный театральный материал: при желании из него можно вылепить что угодно. В 2009 г. попытку перенести это сентиментальное произведение на камерную сцену Театра на Подоле предприняла Татьяна Аркушенко. Результат получился обескураживающим: сюрреализм комических сценок в сольном исполнении Аллы Сергийко полностью затмил основную, но совершенно невнятную лирическую линию, и спектакль как‑то незаметно соскользнул с репертуарной афиши.

«Белые ночи любви», поставленные на площадке «Вільної сцени», продолжают совместный проект Театра драмы и комедии и Киевского театрального университета. Цель — перенести лучшие студенческие работы в репертуар театра, на стационарную сцену. Отсюда, с одной стороны, искреннее желание студентов-режиссеров подражать стилю учителей — Эдуарда Митницкого и Дмитрия Богомазова, а с другой — бесшабашные, задорно-юношеские актерские этюды, вплетающие в и без того мрачный спектакль цитаты из фильмов ужасов, которые при этом воспринимаются как некий иронический подтекст.

Режиссер-дебютант Андрей Попов уверен: действительность прежде всего иллюзорна, а потому и любого человека можно воспринимать в качестве собственного двойника — темного или светлого. В итоге из троих задействованных артистов постановщик выстраивает множество симметричных мизансцен, в центре которых — 17‑летняя Настенька (Оксана Жданова) и по краям — «разделенный» надвое безымянный юноша (Александр Пискунов и Дмитрий Весельский). Героиня мечтает о бывшем квартиранте, а юноша, всячески пытающийся скрасить ее страдания, — о ней. Замаскированное и тщательно скрываемое вожделение то и дело вырывается на волю во вставных этюдах, где обыгранные эпизоды из фильмов ужасов озвучиваются звукорежиссером спектакля Александром Кохановским саундтреками из современных популярных лент. В конце концов, кино как параллельная реальность тоже работает на идею­ множественности мира, из которого едва ли возможно сложить однозначную картинку.

В лаконичной сценографии Андрей Попов, не мудрствуя лукаво, использует минимум подручных средств: разделенный пополам черный занавес-задник и обтянутые темным холстом лавки. Не случайно и то, что большинство сцен играется в полутьме, а свои мертвенно бледные лица артисты подсвечивают портативными фонариками. Сам феномен петербургских белых ночей построен на фантасмагорическом контрасте тьмы и света. И в наших силах здесь — только смириться с прихотью природы.