Очевидное — невероятное

Положив в банк три с половиной года назад 100 тыс. грн под 20 % годовых, полгода назад можно было бы снять уже более 170 тыс. грн, не потеряв на инфляции, — за это время цены выросли менее чем на 5 %. Сейчас этот фокус не пройдет: финучреждения по‑прежнему дают 20 %, но при планируемой на этот год инфляции в 19‑20 % реальный выигрыш с учетом введенного налога на пассивный доход будет отрицательным. Вряд ли кто‑то в начале 2011 г. считал, что вообще возможно что‑то заработать на депозите. Долгие годы цены росли неприлично быстро, курс валюты скакал, а ставки по вкладам далеко не всегда дотягивали до уровня инфляции. Совсем иначе оценивалась доходность депозитов в начале 2014 г. Но те, кто отнес деньги в банк в начале 2011 г., неплохо наварили, а те, кто сделал это полгода назад, — проиграли.

Ни то ни другое развитие событий не было невероятным. Вопрос в субъективной оценке этой вероятности. Как показывают многочисленные исследования, начало которым положил нобелевский лауреат Даниэль Канеман в 1970‑х, люди плохо умеют оценивать риски и возможности. Если перед выходом из дома человек, например, узнает, что вероятность ясной погоды — 95 %, но затем окажется под дождем, он обвинит в плохой работе метеорологов. Но они ни при чем: риск, что дождь пойдет, существовал, хотя и был маленьким. Просто обычный человек полагает, что малая вероятность — то же самое, что нулевая.

С вероятностями мы имеем дело постоянно, но далеко не всегда отдаем себе в этом отчет. Многие, к примеру, в Украине уверены, что российские войска непосредственно участвуют в нынешней войне на стороне донбасских повстанцев. Но так ли это, не знает никто, кроме разве что командиров российских частей, расположенных на границе с Украиной, и нескольких десятков человек в центральном аппарате российского минобороны. Все остальные «знают» это из разного рода сомнительных источников (а других нынче просто нет) и верят в то, во что хотят верить, выискивая доказательства своей правоты. Другие — так же «знают», что на украинской стороне воюют представители НАТО.

Все факты, известные нам об окружающем мире, мы знаем с какой‑то вероятностью. У Виктора Пелевина в романе «Empire V» один вампир говорит другому, что если девушка делает минет в публичном доме, она, скорее всего, проститутка. Второй возражает: а может, это белошвейка, влюбилась в водопроводчика, который ремонтирует в публичном доме душ, тот взял ее на работу и у них выдалась свободная минутка. «На этом невысказанном предположении и держится весь хрупкий механизм нашего молодого народовластия», — отвечает первый. Игра на несовершенстве восприятия человеком действительности позволяет даже самым отпетым упырям долго пудрить мозги всем остальным. Никто, увы, не в силах полностью избавиться от этих искажений. Но можно хотя бы постараться, оценивая факты не в категориях «правда» или «ложь», а зная, что с какой‑то долей вероятности они могут оказаться истиной, а с какой‑то — враньем.