Кто и когда решит «задачу Порошенко»?

Восстание экс-прокурора Виктора Шокина из небытия — следствие того, что на горле президента слегка разомкнулась костлявая антикоррупционная рука Госдепа. Или он думает, что разомкнулась... В любом случае можно поздравить истинных гурманов украинской незалежности: у судебного иска Шокина есть легкое послевкусие восстановления субъектности.

Петр Алексеевич научился виртуозно зачищать конкурентное поле. Все мало-мальски реальные претенденты на власть и рейтинг — Яценюк, Садовой, Коломойский, Саакашвили и др. — системно дискредитируются и задвигаются в дальний политический угол. Кто знает, возможно, настала пора и Луценко превратиться в отработанный материал?

То же самое относиться и к аватарам западных контроллеров: соросовским «общественникам», депутатам типа Лещенко и Найема, структурам типа НАБУ...

Для президента они также конкуренты в борьбе за единоличную власть. Поэтому и их дискредитация запущена полным ходом. Благо, есть все основания полагать, что у новых хозяев Белого дома публичная порка прислуги прежних хозяев не вызовет негативных эмоций. А, может быть, даже наоборот.

Реальной контрэлиты (в паретовском смысле) в обстановке постмайданного симулякра в Украине не сложилось. Характерно, что эти аватары, пускай неуклюже и вяло, но все же играли роль чего-то отдаленно напоминающего контрэлиту.

История с Шокиным показывает, что теперь Порошенко с ними считаться вовсе не обязательно. А значить внутреэлитная динамика не сформирует волевой центр реальных системных изменений, который так необходим Украине.

Точно также можно особо не считаться и с другими носителями последних мутных остатков суверенитета — украинскими олигархами. Кого-то по инерции додавливают американцы, кого-то добивает блокада Донбасса и мировой кризис, кого-то изящно прокинул сам Петр Алексеевич...

Порошенко весьма преуспел в том, на чем погорел его злочинный предшественник.

Ошибка Януковича состояла в том, что он слишком серьезно воспринял свои не столько обязанности, сколько возможности гаранта конституции и суверенитета. Он ошибочно полагал, что может единолично, без оглядки на внешних игроков, доить украинскую корову на подконтрольной ему территории.

Кроме того, Виктор Федорович нарушил неформальный олигархический консенсус. Он больше не хотел быть «первым среди равных», как положено приличным королям в приличном феодальном обществе. Он решил стать единственным. А этого феодалы даже в средние века не прощали.

Впрочем, объективно хорошего выбора у Януковича не было... Объективно нет его и у Порошенко.

Логика событий, сословные особенности украинского общественного устройства и инстинкт самосохранения толкают его к укреплению единоличной власти. Он стремиться законсервировать ту модель управления страной, на волне протестов против которой пришел на Банковую. И в конечном итоге этот парадокс может дорого обойтись президенту.

Справедливости ради нужно сказать, что не стоит воспринимать Порошенко исключительно как «тормоз на пути прогресса». «Подморозив» старую систему времен Януковича, он тем самым объективно тормозит коллапс не только государственного устройства, основанного на коррупции, но и украинской государственности как таковой.

Если по отношению к Порошенко и возможно говорить о какой-то «исторической миссии», то она именно в этом: смягчить удар. Поскольку сегодня очень непросто разобраться: «нужно ли украинцам ТАКОЕ „порочное“ государство?» и «нужно ли оно им в ПРИНЦИПЕ?» Это вообще один и тот же вопрос или два разных?

Собственно, неистребимость в стране исторически органичных для нее неиституциональных связей (в т.ч. и квалифицируемых как коррупция) говорит о том, что «формальное», «правильное» государство украинцам сильно мешает жить.

В этом смысле «новая Украина», запрос на которую вылился в Майдан, и «старая Украина» — это просто два способа решения одной задачи. Хотя в пространстве симулякра, понятное дело, может казаться иначе.

Судорожно борясь всеми доступными средствами за единоличную власть, Порошенко одновременно пилит сук внешней и внутренней легитимности, на котором сидит. Тем самым он сам становится частью той задачи, которую нужно решить, а не ответом на нее. Кто и когда ее будет решать — украинские олигархи, радикалы, русские, американцы или все вместе — не суть важно.