Ловись, хумухумунукунукуапуаа

До Гавайских островов просто так не добраться. Вначале надо пережить сутки в воздухе, двенадцать часов разницы во времени и покупку далеко не самого дешевого билета. С другой стороны, главное — желание. Во вторник мне пришла в голову шальная мысль забраться на Мауна-Кеа, в среду я подал документы на продление визы, а уже через два дня садился в самолет.

Мама крутила пальцем у виска и заметно нервничала, хотя у нее уже есть опыт проводов меня в Ирак и Северную Корею. Причина волнения была сугубо родительской — впервые я ехал куда‑то без товарищей, в одиночку.

Двое суток в пути, опоздание на рейс, временная виза, ночевка в Амстердаме, пересадки, неудобные кресла, аэропортовая еда. Двенадцать часовых поясов позади — и я на обратной стороне глобуса.

Биг-Айленд

Вообще‑то остров называется Гавайи, но все именуют его Большой остров, чтобы не уточнять каждый раз, о чем идет речь — о конкретном острове или обо всем архипелаге.

В аэропорту Биг-Айленда я взял прокатный Wrangler, безуспешно попытался сфотографировать самолет Обамы (помешала злобная охрана) и отправился прямиком на самую высокую гору планеты.

Высота Мауна-Кеа — 10 203 метра. Да, это выше Эвереста. И быть бы ей альпинистской Меккой, если бы шесть километров горы не находились под водой. Над уровнем моря остается «всего» 4205 м.

Удаленность от цивилизации, чистый воздух и полное отсутствие светового «шума» (даже фонари на острове не белого, а желтого цвета) делают Мауна-Кеа идеальным местом для наблюдения за звездами. На вершине горы давно построена международная обсерватория, до сих пор вызывающая раздражение коренных гавайцев — согласно традиции, доступ на вершину должен гарантироваться только вождям племен.

Это, пожалуй, единственное место на планете, где на машине можно проделать путь от нуля до 4000 м над уровнем моря за полтора часа, поэтому неудивительно, что многих с непривычки «штормит». На полпути к вершине есть перевалочный центр с установленными на улице телескопами, возле которых по вечерам дежурят местные астрономы и рассказывают всем желающим о звездах. Так что многие туристы дальше и не едут.

Последний отрезок до вершины — грунтовая дорога с крутым уклоном. Въезд на нее прокатным машинам формально запрещен, но все на это правило плюют. Через пару километров мой Wrangler замигал всеми лампочками, заорал сиренами и попросил «подышать». На самой высокой горе и технике нелегко. Недаром здесь когда‑то тренировали астронавтов перед полетом на Луну.

На вершине, между куполами обсерватории, тусуется народ со всего мира в ожидании заката. Дети притащили с собой борды и катаются по снежным склонам. Вершина вершины совсем рядом, но отправляются на нее пешком только самые завзятые. Большинство же предпочитают фотографироваться на фоне заката и соседней горы Мауна-Лоа в банальных позах.

Лишь только солнце скрывается, окружающий пейзаж в считаные минуты становится мрачным и недружелюбным. Оставаться на горе без света с раскалывающейся от горной болезни головой никому не хочется, и вся немногочисленная группа исследователей горных склонов прыгает в машины и устремляется вниз.

Спуск с горы напоминает мучения новичка-лыжника, случайно попавшего на «черную трассу» — пониженная передача и тормоза работают вовсю, за облаком пыли ничего не разобрать, а где‑то ниже скрывается страшная опасность — «невидимые коровы». Выходящие на дорогу животные из‑за постоянного тумана практически не видны и часто становятся причиной аварий, поэтому предупреждения о «невидимых коровах» встречаются здесь на каждом шагу.

Главный визит следующего дня — парк вулканов. Если повезет — можно увидеть активное извержение, если нет — только клубы дыма. Местные жители сообщили мне, что извержение было вчера, а значит, раскаленная докрасна лава сегодня как раз должна добраться до воды. До места встречи двух стихий, по их словам, идти было всего ничего — около часа.

Американская осторожность работает здесь только первые 500 метров пути — среди массы предупредительных табличек больше всего веселят объявления, запрещающие фейерверки. За два с половиной часа быстрой ходьбы по трескучей, как пенопласт, застывшей лаве я так и не увидел магму — ее не было. Зато заставила поволноваться пышащая жаром поверхность под ногами — начали плавиться подошвы кроссовок.

Пришлось возвращаться обратно — одному, без фонаря и воды, посреди вулкана без каких‑либо ориентиров вокруг. Если бы не полная луна — было бы совсем печально. Уже на последнем этапе пути стали попадаться проблесковые маячки. Дошел до одного — увидел следующий. Расстояние между маячками — двадцать минут ходу.

Я насчитал их семь штук. Когда уже был у границы парка, вдалеке на горизонте началось новое извержение. Потоки магмы отправились в свой долгий путь вниз, до берега они доберутся теперь только через пару дней — значит, увидеть их мне не судьба, посмотрю в следующий раз.

Мауи

Вулкан Халеакала занимает три четверти острова, и для того, чтобы встретить на нем рассвет, в путь надо отправляться в три часа ночи. Мой вам совет: надевайте на себя все, что найдется в вашем багаже. Я, конечно, предполагал, что будет холодно, но чтобы так — никогда. К рассвету у меня так тряслись руки, что не помогал уже никакой объектив со стабилизатором, и из полусотни сделанных снимков почти все пришлось стереть. Но вид, открывшийся с вершины, стоил потраченных усилий.

После нескольких дней за рулем на Биг-Айленде, на Мауи я решил не брать прокатную машину. И потому не проехал по одной из самых красивых дорог мира — знаменитой дороге на Хану. Водопады, цветущую зелень, серпантин вдоль побережья — все это пришлось отложить до следующего визита. Зато у меня была забронирована яхта для погони за китами.

Киты — не самые глупые животные. Спариваться и рожать детей они приплывают не к полуострову Таймыр, а к берегам Мауи. Ленивые вуайеристы-китолюбы сидят на берегу с подзорными трубами. Я же выбрал наилучший из возможных вариантов — наблюдение с борта парусного катамарана.

Несколько яхт отходят от берега и устремляются на поиски китов. А они здесь повсюду: выпрыгивают из воды, бьют хвостами, машут плавниками. Особо любопытные подплывают к яхте и тычутся носом в борт. Местные объясняют это тем, что их привлекает звук и вибрация двигателя. Когда в трех метрах от яхты из воды выпрыгивает огромная туша и обдает всех брызгами — это впечатляет.

Кауаи

Самая короткая пересадка в аэропорту в моей жизни — тридцать секунд. Прилетев, я вышел из одного «рукава» и, описав правильную дугу, зашел в соседний «рукав». «Боинги» между островами здесь летают каждые 20 минут. Опоздал на рейс — не беда, через 40 минут прилетит следующий.

Кауаи называют Садовым островом. Вы его видели, даже если ни разу там не были — его обожают киношники. Водопад и половина аттракционов из «Парка Юрского периода» снимали на Кауаи. Здесь высаживались пираты Карибского моря, тусовались ловцы Кинг-Конга и Индиана Джонс. Тут же бродила вся толпа потеряшек из сериала «Остаться в живых».

Первое знакомство с островом — на вертолете. За сорок минут мне показывают весь Кауаи — каньоны и водопады, побережье и военные базы. 90 % поселений расположены у воды, чуть дальше вглубь — и ты уже среди дикой природы. Причем чем глубже, тем менее смешными кажутся шутки о притаившихся где‑то рядом динозаврах.

Вторая половина дня проходит на воде. На-Пали — берег с высоченными пиками скал, хорошо всем известный по фильмам. Именно здесь, прорвавшись сквозь пелену облаков, высаживались охотники за Кинг-Конгом в фильме 1976 г. Хотя, конечно, в киноленте все переврали. В бухте можно высаживаться лишь пару месяцев в году, когда нет волн, да и сама бухта никуда не ведет. Сюда нельзя добраться на машине — надо либо топать полдня по тропам, либо, как сделал я, наслаждаться видом со стороны океана.

Оаху

Самый густонаселенный, цивилизованный и потому наименее интересный остров. Здесь расположен главный город и столица штата — Гонолулу с его знаменитым пляжем Вайкики и роскошными отелями. Особенно хорош Royal Hawaiian — один из первых отелей и местный памятник архитектуры ярко-розового цвета.

Места, свободные от гостиниц, полностью отданы торговым центрам. Но и в них местная специфика дает о себе знать. Гонолулу, наверное, единственное место в мире, где в магазин Hermès посетители могут зайти босиком в цветастых шортах.

Все пляжи на острове — общественные, и постояльцы даже самых фешенебельных отелей никаких привилегий перед прочими отдыхающими не имеют. Предпенсионные секс-меньшинства в стрингах сосуществуют здесь с завернутыми в автомобильные чехлы безразмерными женщинами. Когда на пляж из океана вылез поспать морской котик (настоящий, с плавниками и ластами) — его тут же огородили колышками с желтой лентой и под страхом ужасных кар запретили подходить близко.

Если вы считаете себя серфингистом, то вам прямая дорога на северное побережье Оаху. Здесь находится культовое для любого серфера место — Банзай Пайплайн, откуда людей возвращается меньше, чем приехало. Каждые два-три года при попытке поймать гигантскую волну тут погибает очередной сорвиголова.

В реальности все выглядит менее живописно, чем в спортивных новостях на экране. Группа «поплавков» болтается на волнах, и раз в пять минут кто‑то из них пытается оседлать волну. Паре человек это удается, остальные так и продолжают пускать пузыри на воде.

Лучшее время для серфа — зима. Весной и летом волны здесь значительно меньше. По дороге, кстати, можно заехать на ананасовую плантацию — с садовым лабиринтом и миниатюрной железной дорогой. Детям очень нравится.

Ну и, конечно же, я посетил мемориал в бухте Перл-Харбор. После нескольких залов с историческими фильмами и макетами к мемориалу на затонувший линкор «Аризона» нас доставляют катера. В прозрачной воде видно, как масло с затопленного корабля по сей день поднимается на поверхность.

Надо отдать американцам должное — исторический момент национального унижения они мастерски завернули в упаковку звездно-полосатого пиара. Так что вместо стыда за своих военных, прозевавших атаку, толпы американских туристов испытывают гордость за страну. Выход, как и везде — через сувенирную лавку.

В последний день моего пребывания на островах я стал очевидцем редкого природного явления. Оно известно как «зеленый луч». Бывает, что последний отблеск заходящего солнца пробивается уже через толщу воды, приобретая из‑за этого ярко-зеленый оттенок. Мне повезло. Мне дали зеленый свет.

Гавайи — это очень далеко, достаточно дорого и абсолютно незабываемо.

Я уже сейчас понимаю, что снова поеду в страну Алохи, чтобы пережить этот опыт еще раз и завершить программу-максимум. А именно: научиться стоять на доске для серфа; пройти пешком все склоны На-Пали; взять фонарик на вулкан и дождаться извержения; попасть на Мауна-Кеа в новолуние, чтобы ничто не отвлекало от звезд; захватить телевик — тогда ни один кит и ни один динозавр от меня не ускользнут; взять побольше денег, чтобы купить какую‑нибудь чушь в фирменной палатке Louis Vuitton прямо на песчаном пляже; поймать на удочку рыбу с прекрасным названием хумухумунукунукуапуаа. И взять‑таки прокатную машину на Мауи. И будет мне Хана.