Игорь Швайка: «Неприкасаемых людей у нас нет»

Придя руководить Министерством аграрной промышленности и продовольствия, Игорь Швайка, до того не имевший никакого отношения к этой отрасли, начал с перетряски госоргана. Подчиненные жалуются, что не знают, что их ждет дальше, ведь первым делом после назначения Швайка заявил о грядущей люстрации и действительно начал увольнять одних людей и назначать других. Однако от конкретных вопросов о стратегии работы министерства, целесообразности тех или иных изменений новый глава Минагрополитики уходит — с этим еще предстоит разбираться.

 — Игорь Александрович, когда мы с вами общались впервые, вы сказали, что основные задания на посту министра — люстрация, реорганизация и инвентаризация. Насколько эти задания выполнены?
— Относительно люстрации ситуация следующая. Когда я пришел в министерство, некоторые чиновники уволись. Среди них — замминистра Валерий Давиденко. О нем ходила (не проверял, не знаю) нехорошая слава кассира Азарова. Об этом знали все, и особо этого никто не скрывал. Я не видел, как с ним можно построить отношения, и он добровольно написал заявление. Таким же образом уволился Владимир Горжеев с должности главы ветеринарной и фитосанитарной службы. Ушли и руководители лесного и земельного агентств. Их я даже не видел, только заявления об увольнения, которые были положены в департамент работы с персоналом, а затем просто исчезли.
Если откровенно, эти люди работали возле Александра Януковича и с его отцом напрямую. Говорят, что на некоторых руководителей подконтрольных Минсельхозу ведомств ни министр Николай Присяжнюк, ни замминистра влияния не имели. Им «портрет» [президент Виктор Янукович] рассказывал, что нужно делать. Это называется узурпация власти в руках одного клана. Именно это вывело людей на Майдан и спровоцировало революцию чести. Люди отдали жизни, чтобы эту ситуацию изменить.
— Что вы планировали изменить в работе министерства?
— Мы хотим объединить местные департаменты агромышленного развития и создать сельскохозяйственную консультационную службу, которая сможет предоставлять техническую, юридическую, организационную, зоотехническую и ветеринарную поддержку, принимать участие в микрокредитовании. Отдельные юристы оказывали бы эти услуги за бешеные деньги. А этот механизм должен работать как конвейер, выдавать нехитрый продукт, одинаковый для всех и за умеренную плату.
— Как скоро это может быть внедрено?
— Мы нашли команду людей, которые в течение 2‑3 недель предложат структуру. Это самый яркий пример, сейчас это находится в работе.
— Намерены ли вы сокращать количество подведомственных министерству структур? Упразднить, например, Госсельхозинспекцию, ведь сертификация зерна сегодня отменена.
— Упразднять ведомства пока не планирую. А инспекция сельского хозяйства пройдет нормальный путь осознания своей функции. После назначения ее нового руководителя я очень оптимистично смотрю на работу этого ведомства. Николай Сергеевич Поединок — человек, который в свое время стоял у источников создания Госельхозинспекции. Он ушел, когда эта служба стала монопольным придатком клана Януковича.
— Внутри министерства, говорят, невероятные ротации. Вы уволили начальника департамента финансово-кредитной политики Баграта Ахиджанова?
— У нас действительно происходят изменения в структуре, в том числе в департаменте, который возглавляет Баграт Ахиджанов. Вы знаете, я бы не хотел сегодня говорить о ком‑то плохо, а о ком‑то хорошо, но принцип любой работы — люди, работавшие тут, много знали. Они работали зависимо от того, как работал центральный аппарат. Откровенно — есть кого увольнять, и мы соберем всех сотрудников и сообщим, кто из них уволен, а кто продолжает работать.
— Сколько сотрудников уже уволили?
— Было 397, осталось 347.
— Вы оставили заместителей министра — Бисюка, Сеня, руководителя департамента животноводства Гетю. Будут ли они продолжать работать и дальше?
— Бисюк отвечает за международные контакты. Ему дали задание, он их выполняет. Как только перестанет справляться, мы его уволим.
— А остальные? Я правильно понимаю, что ваши заместители вас устраивают?
— Нет. Меня по‑разному не устраивают разные люди. И они по‑разному получают на орехи.
— Давайте вернемся к инвентаризации. Государственная продовольственно-зерновая корпорация, Аграрный фонд и «Укрспирт» — что с ними происходит?
— С госкорпорацией и Аграрным фондом все довольно понятно. Есть результаты финансового аудита, но мы не все можем обнародовать, потому что условия коммерческих контрактов являются тайной. Возвращение государству денег, которые оказались на каких‑то островах, продолжается. По Аграрному фонду есть вопрос относительно выпуска облигаций на 5 млрд грн, которые будут направлены на финансирование закупок агропродукции.
— Облигации под госгарантии?
— Нет, там другая схема будет работать. Мы готовим это решение. Оно уже согласовано с премьер-министром, министром финансов. Сейчас стоит вопрос о доходности облигаций и о том, какие банки их будут выкупать.
— А «Укрспирт»?
— С «Укрспиртом» невесело. Там серверы много раз выносились-заносились, главный бухгалтер работал со справкой о недееспособности. Не удивляйтесь, количество правонарушений там зашкаливало. Главная проблема сегодня одна: дать предприятию статус юрлица, и пусть оно платит все налоги в бюджет как коммерческая структура, или оставить все так, как есть, в госсобственности. Плюсы есть в обоих случаях: при госсобственности — лучшее управление, в противном случае — заинтересованность местных бюджетов.
— Гендиректора «Укрспирта» Александра Харта уволили с должности или он сам ушел?
— Харта еще не уволили, он у нас до сих пор якобы на больничном. Мы разработали систему помощи нашим больным, но ситуация сложная. Люди знали, на какие должности они приходили, знали, что будут на первой линии в разворовывании бюджетных поступлений в стратегической отрасли.
— А новый руководитель?
— Михаин Лабутин работает. Отчеты и материалы, которые я получаю от него, меня устраивают. Если возникнут вопросы, на которые он не сможет дать ответы, будем говорить о замене руководителя. Ключевая мысль, которую я доношу до всех — неприкосновенных людей у нас нет.
— Есть инициатива Кабмина относительно ликвидации Государственного земельного банка. Насколько это необходимо?
— Должен сформироваться рынок арендных отношений, земля должна быть собственностью — либо граждан, либо государства. Кто хочет иметь землю, пусть арендует. Нынешний мораторий на продажу сельхозземель — временная мера. Это называется «нет ничего постояннее, чем временное решение». Распаевание земель привело к тому, что у нас есть почти 8 млн частных землевладельцев, которые не ведут хоздеятельности на своих землях, а сдают их в аренду со множеством нарушений, задержками регистрации.
Проблема Госзембанка в том, что он был и собственником земли, и одновременно финансово-кредитным учреждением — выдавал кредиты аграриям. Хороший вариант, чтобы быть при кармане, но разные «януковичи» всех времен не учли одного: нельзя узурпировать всю Украину. Не может завгар стать владычицей морскою.
Наша задача — создать механизм распределения земель. Госзембанк будет существовать. Мы подали предложения на имя премьер-министра, сейчас будем оформлять их в виде законопроектов и продвигать далее. Если соответствующий закон не примут на текущей сессии, будем вносить его с сентября и убеждать депутатов, что нам это нужно.
— В одном из своих интервью вы сказали, что в политику пришли после того, как поняли, что ценность юридических знаний снижается. Вам комфортно сегодня сидеть в этом кресле?
— Абсолютно нормально. Я шел не за деньгами. Имею счастье работать с людьми, которые кайфуют от работы. В политику идут либо люди, которые «ненормальны» с точки зрения зарабатывания денег — для них второстепенно, либо люди, которые уже состоялись. Это работа не за деньги. Ведь зарплата чиновника не сопоставима с доходами, например, в банках. Сюда приходят либо государственники, либо фанатики, либо некий их гибрид.
— И кто же вы из этого списка?
— Я государственник. Я кайфую от работы. И пришел в политику, чтобы реализовать то, что написано в нашей партийной программе. Политик — это человек, которому надо от жизни больше, чем другим людям.