Противоположность успеха

Начну с хорошего. Темпы снижения потребления электроэнергии промышленностью страны ниже, чем темпы падения промпроизводства: за пять месяцев текущего года в сравнении с аналогичным периодом 2013 г. имеем 3,6 % против 4,6 %. То есть одна из важнейших отраслей экономики страны чувствует себя не до такой степени плохо, как экономика в целом.

Кстати, если темпы снижения потребления электроэнергии ниже темпов снижения промпроизводства, значит, растет удельный вес теневой экономики — один из способов оценки ее удельного веса и динамики состоит в сопоставлении приведенных показателей (статических и динамических).

Далее как в сказке — чем дальше, тем страшнее. Сравним показатели января и мая этого года (сравнение в целом корректное, так как именно на два указанных месяца приходится наибольшее количество праздничных и выходных дней). Производство электроэнергии снизилось на 21,46 %, нетто-потребление (без учета технологических и прочих потерь в электросетях) — на 21,12 %. Колоссальные цифры.

При всей нелюбви к категоричным суждениям не представляю иного объяснения, нежели продолжающееся ухудшение состояния экономики Украины. То есть снижение потребления электроэнергии — это вынужденная реакция на падение промпроизводства. Это подтверждается цифрами (приведены за январь-апрель, так как детализация потребления электроэнергии отраслями за май еще не опубликована): лидером в снижении потребления электроэнергии является промышленность в целом, а если судить в разрезе ее отраслей, то химпром (18,9 %) и машиностроение (13,3 %). Именно эти отрасли вместе с металлургией удерживают малоприятное лидерство по темпам падения объемов производства.

Разбавлю бочку дегтя ложкой меда — при падении объемов производства в металлургии на 12,8 % снижение объемов потребления электроэнергии предприятиями отрасли составило всего 0,1 %. Этот приятный диссонанс указывает не только на сверхвысокую энергоемкость производства в горно-металлургическом комплексе Украины, но и на то, что предприятия отрасли начали задействовать имеющиеся резервы в плане снижения энергопотребления.

Существенное снижение потребления электроэнергии зафиксировано также на транспорте (10,9 %) и в сельском хозяйстве (7,7 %). На таком фоне снижение этого показателя у коммунально-бытовых предприятий всего на 3 % можно признать свидетельством того, что для начала реформирования ЖКХ правительством выбран не оптимальный вариант — существенное повышение тарифов для населения.

Впрочем, аналогичный подход избран и в отношении промышленных предприятий, тарифы для которых начиная с мая выросли на 14,9 % (для обоих классов потребления). Значительный рост цены электроэнергии, вероятно, стал дополнительным фактором, усилившим снижения объемов промпроизводства. Логичным результатом стремительного падения экономики страны и роста стоимости электричества стало ухудшение расчетов за него, зафиксированное на протяжении января-мая.

В частности, если за весь 2013 г. задолженность за реализованную электроэнергию составила 2,224 млрд грн, то только за пять месяцев текущего года — 4,34 млрд грн. В связи с ростом стоимости электроэнергии промышленность вынуждена или снижать объемы производства, или не платить за электричество. Варианты из серии «оба хуже».

Наряду с падением количественных показателей экспорта электроэнергии (снижение за январь-май 2014 г. в сравнении таким же периодом предыдущего года составило 9,84 %) наблюдается ухудшение качества с точки зрения географической структуры внешних поставок. В частности, за пять месяцев 2014 г. суммарная доля продаж в Румынию, Словакию и Венгрию снизилась на 13,75 процентных пункта. Значительно, в 2,3 раза, выросла доля Беларуси как покупателя украинской электроэнергии. Думается, понятно, на рынках каких стран можно получить более высокую цену.

Специалисты возразят — наращивать экспорт в страны Центральной Европы мешает невысокая пропускная способность Бурштынского энергоострова. Но в данном случае речь идет не об отсутствии роста, а о значительном снижении объема поставок экспортного тока вообще и в соседние европейские страны в частности. Впрочем, если экспорт электроэнергии из страны по‑прежнему осуществляется частными структурами, то вряд ли имеет смысл вообще говорить о сколь‑нибудь серьезной выгоде для государства.

При детальном рассмотрении не внушают оптимизма и планы правительства стимулировать переход с газового на электрическое отопление. Состояние электросетевого хозяйства страны близко к плачевному (многие сети проектировались еще исходя из норм загрузки времен СССР) — существенной дополнительной нагрузки они не выдержат.

Средств на модернизацию электросетей в госбюджете нет, надеяться на частные инвестиции наивно. Но, скорее всего, этой дополнительной нагрузки не будет, так как изыскать средства на массовое переоборудование — с газовых котлов на электрические — не получится. Таким образом, не стоит всерьез надеяться на то, что электроэнергетическая отрасль получит импульс от гипотетического повышения потребления электроэнергии населением и ЖКХ. И вообще, скорее эта инициатива была направлена на кратковременное снятие социального напряжения, нежели на принятие адекватного экономического решения.

Отсутствие системного подхода к решению проблем электроэнергетики заставило вспомнить афоризм, приписываемый бейсбольному тренеру и философу Йогги Берра: «Если идешь сам не зная куда, будь осторожнее. Иначе туда можно и не дойти».