В борьбе за что-то

Социальные сети — отличное поле для «ленивых» антропологических исследований. Разнообразие форм и видов на ставшей неотъемлемой частью жизни миллионов людей площадке поражает воображение. Здесь и интернет-воины, и профессиональные скептики, и провокаторы, и высокодуховные, всему ужасающиеся девы, и меланхоличные мизантропы, и миротворцы-любители, и клинические оптимисты. Но самый удивительный вид среди прочих — это борец за что‑то. С азартом, рукомашеством, рваными тельниками и пеной у рта.

Такие борцы свято верят в то, что их нечеловеческие усилия направлены исключительно на благо народа, и упаковывают в это понятие все — Родину, гражданское общество, национальную идентичность, национальную же гордость и другие слабо понятные борцуну абстрактные категории. И готовы расправиться с любым, кто этой веры не разделяет.

Самый же ярый подвид такого активного и деятельного вида — борец за свободу, неистово требующий что‑нибудь закрыть, запретить, немедля прекратить и пресечь. Точнее, не «что‑нибудь» — а то, что, по мнению борцуна, мешает ему и его единомышленникам строить светлое будущее.

Запретить выступать певице, от пения которой на самом деле никому ни горячо, ни холодно, потому что не там она и не для тех выступала. Закрыть бульварную газету, которая развлекает по утрам сонных пассажиров в метро, потому что, по мнению защитника свободы, это издание плохое и искажает факты и события. При этом то, что СМИ, которые борцун считает хорошими, искажают и перекручивают факты ничуть не реже и не менее азартно, радетеля за свободу ничуть не смущает. Его вообще мало что смущает.

Я уже молчу про профессиональных борцунов за всевозможные права. Эта борьба иногда и вовсе переходит пределы разумного. Помнится, пару лет назад среди столичной интеллигентствующей левизны были модны радикальные феминистические взгляды. Их сторонники и сторонницы готовы были в горло вцепиться тем, кто подобных взглядов не разделял, и довольно жестко высмеивали оппонентов, обвиняя в «патриархальном мракобесии». Им, впрочем, достойно отвечают и представители противоположного лагеря — борцуны за традиционные семейные ценности. Этим вообще палец в рот не клади. Живи, говорят, как мы велим, а иначе ребра переломаем.

В целом же все разнообразие этого вида придерживается примерно одной и той же линии — «Мы так любим людей, что хотим нести им свет свободы, права и ценности. А если не будут слушаться, запретим, закроем, уничтожим». Такая вот живучая, все более популярная, но не имеющая на самом деле ничего общего ни с правами, ни со свободой, позиция.