Назад в будущее

Очарование ретрошиком в качестве модного веяния, или Почему новое — это хорошо забытое старое.

   Внезапно все мужчины стали бородатыми. У одних — аккуратная окладистая борода, у других — борода вполне себе лопатой, третьи решаются лишь на трехдневную небритость. Суть в том, что бородатый мужчина — это снова стильный мужчина. Борода, конечно, это всего лишь часть образа. Образа «новой мужественности», которая на самом деле — возвращение к имиджу «классического мужчины». Кем бы он ни был — клерком, рабочим, эсквайром или предпринимателем. Ретро захватило умы. Женщины носят юбки-клеш, пышные многослойные платья а-ля 1960‑е, высокие прически и жемчуга. Мужчины — костюмы с галстуком-бабочкой, твидовые пиджаки, настоящие рабочие ботинки, оксфорды, макинтоши, жилеты с карманными платками, кепки и шляпы. Курят трубки. Это немного странное возвращение к временам, когда «женщины были добрые, а мужчины — сильные». Ту эпоху вдруг сочли очаровательной — хотя бы в ее внешних проявлениях. Стало очевидно, что девушка, которая полностью контролирует свою жизнь, вовсе не должна быть похожа на дорожного рабочего. А мужчина, каким бы творческим и нежным ни был в душе, не обязан выглядеть андрогинно.

   Модные улицы Европы постепенно стали походить на кварталы то ли 1940‑х, то ли 1960‑х. Такие классические английские марки, как Barbour, Tricker's, Grenson, Belstaff и Harris Tweed неожиданно для себя увидели новых покупателей. Компания Levi's выпустила линию vintage — и наконец опять стала популярной. Рабочие американские ботинки Red Wings снова оказались самой вожделенной обувью. Модный собирательный мужской образ сегодня состоит из рубашки (в идеале с запонками), жилета, пары винтажных джинсов, из заднего кармана которых непременно выглядывает кожаный бумажник на цепочке, ботинок вроде тех же Red Wings и кепки Stetson.

   Конечно, это не совсем та мода, которую можно найти где‑нибудь на Виа Монтенаполеоне или на Курфюрстендамм. И не то чтобы ретрошик нельзя назвать мейнстримом, просто он для более пытливых. То есть если обычный шопинг-турист в Берлине идет все на тот же Кудамм, то более продвинутый — в район площади Хакешер Маркт, в такой магазин, как «14 oz.», где цены будут ничуть не ниже, чем в знаменитом универмаге KaDeWe, но ассортимент одежды и аксессуаров совсем иной. У этих вещей, кроме стиля, есть еще одно преимущество — надежность. Например, обувь Tricker's можно носить десятки лет.

   Это больше чем мода, это уже почти коллекционирование. Лимитированных моделей ботинок, антикварных трубок, бумажников, шейных платков, шляп и зажигалок. Я знаю человека, у которого даже бритвы и лезвия из 1950‑х. Это увлечение временами, когда предметы делались даже если и машинами, то совсем другими. Когда любой стежок был настоящим и все создавалось не для того, чтобы развалиться самое позднее через год, а с расчетом, чтобы вещь смогли донашивать ваши выросшие дети.

Костюм мог носиться всю жизнь — и его, без шуток, завещали детям

   То, что мы знаем сегодня как моду, — уже всего лишь индустрия. Но до сих пор есть имена, которые придерживаются традиций. Хотя тот же Barbour часть вещей уже делает в Китае, что, конечно, грустно. Но его конкурент Lavenham шьет (с давних пор) стеганые куртки, как и прежде, только в Британии. Да, они дороже, но многие считают, что оно того стоит. А есть еще Mackintosh, Henri Lloyd, потрясающая немецкая обувная марка Ludwig Reiter и джинсы Closed.

   Когда‑то давно покупка костюма была для мужчины событием. Костюм мог носиться всю жизнь — и его, без шуток, завещали детям. Это было дорого, потому что это было надежно и качественно. Конечно, сейчас уже вряд ли кто‑то согласится вложить все накопления в единственный пиджак, но все‑таки времена, когда вещи были «настоящими» очаровывают.

   Столы из настоящего дерева, бритвы с ручками из слоновой кости, кепки из твида с острова Харрис, ботинки, простеганные вручную… Все это дагерротипы из другой жизни — где время шло медленнее и где впечатления было не так просто получить — поэтому они и больше ценились.

   Наверное, в этой ностальгии по временам, которые мы никогда не видели, и есть суть повального увлечения ретро — мы хотим вернуться назад, когда все еще не было ни таким доступным, ни таким мимолетным.