Лишние люди

У меня есть друг — Стас. Он — инвалид-колясочник. Больше 20 лет Стас не может ходить. Когда ему было 18, он во время службы в армии попал в неприятную историю, в результате которой получил пулю в голову. Выжил буквально чудом. Перенес несколько операций — голова, позвоночник. Несколько лет реабилитации, депрессии, чудовищные головные боли, отчаяние, слезы и наконец — примирение со случившимся.

Сегодняшний Стас — удивительный человек. В его голове масса самых неожиданных знаний — можно слушать часами. Это все равно что получить доступ на курс лекций по истории, механике, искусству, летному делу. Кроме того, он чертовски обаятелен и остроумен... Но что меня больше всего поражает в нем — как этот человек невозмутимо переживает изоляцию от общества. Дело не в том, что он ограничен в передвижении — несмотря на многочисленные трудности, Стас вполне мобилен, часто выезжает на улицу, даже сажает деревца у себя под окнами и самостоятельно совершает вылазки за продуктами. Изолирован он потому, что чужая трагедия заставляет людей, которые еще вчера были друзьями и близкими, отворачиваться и бежать прочь без оглядки — горе отпугивает. Многим слишком сложно переступить через себя, свои страхи, и заглянуть в другую жизнь — жизнь, в которой трудности и проблемы настоящие. Большинство приятелей и приятельниц Стаса, когда‑то с удовольствием общавшихся с молодым, остроумным и привлекательным юношей, с годами просто исчезли из его окружения — он стал для них слишком «неудобным». Ведь это так нелепо и неловко — зайти в гости к человеку, сидящему в инвалидном кресле, и начать жаловаться на то, что погода паршивая, сосед — идиот, в интернете кто‑то не прав, работа достала, а в кино показывают какую‑то чушь.

Недавно узнала, что у одной моей очень хорошей знакомой рак. Этот шокирующий диагноз и сопутствующие ему больничные мытарства она переносит куда мужественнее и спокойнее, чем те, кто узнают о том, что она больна. Собственная слабость и неготовность принимать людей со всеми их частными трудностями и проблемами порой заставляет нас трусливо от них отворачиваться. Ничто так не выдергивает из течения жизни, как «маленькие трагедии маленьких людей». Те, в чьи двери громко и неумолимо постучался персональный ад, внезапно оказываются в плену у собственной беды: мир сужается и становится одной болевой точкой, а точнее — чертой боли, которая отделяет такого человека от остальных. Как просто переживать о чем‑то глобальном, условном и абстрактном — насмотревшись новостей, обсуждать их с единомышленниками и спорить с несогласными. И как трудно переступить эту черту и шагнуть в небольшой мир чужого несчастья. А ведь компания, поддержка и самые обычные беседы о самых обычных вещах — именно то, в чем так отчаянно нуждаются люди, запертые в настоящем горе.