Привычка угождать руководству в ущерб себе может обернуться психологическими проблемами

Сотрудник, который привык прислуживать интересам руководителя, может удовлетворить его тщеславие, но вряд ли будет хорошим работником

Фото: Fotobank.ua

Поиски достойного лидера в нашей стране порой напоминают захватывающий и рискованный квест. Это касается всех сфер жизни — политической, деловой, общественной. Само понятие «лидерство» для многих имеет сакральный, культовый, почти мистический смысл. Мамы и папы мечтают воспитать ребенка настоящим лидером, на чем можно здорово нажиться образовательным учреждениям, декларируя соответствующие родительским ожиданиям цели.

Бизнес озабочен «просеиванием» кандидатов для руководящих должностей — в дело вступают кадровые психологи, от которых требуется путем сложной диагностики найти лидеров. На самом деле их просто путают с эффективными менеджерами.

Еще несколько лет назад зашкаливала популярность так называемых лидерских программ, причем некоторые из них на поверку оказывались или тоталитарными сектами, или очередными прибыльными способами провоцирования массовых психических расстройств. Там учили владеть собой, а потом уже устанавливать власть над другими. Успех этих псевдотренингов понятен: запрос на лидерство высок, а если есть спрос, будет и предложение. С другой стороны, кажется, произошла некоторая языковая инфляция этого слова.

Лидер всемогущий

Стремление общества поставить лидера на пьедестал значительно расходится с приземленными, практическими функциями, которые он выполняет, будучи человеком, по сути, просто возглавляющим и направляющим работу других.

Не отрицая лидерство как ситуативное явление, все же заметим: трепетное отношение к личности лидера — всего лишь пережиток наших детских представлений, нашего чувства зависимости и желания иметь добрых и мудрых, почти всемогущих родителей. То есть желание обязательно идти за кем‑то, кто сильнее тебя, — по сути своей довольно незрелое. И если в детстве оно объяснимо и понятно, то в возрасте, когда наступает время продвинутых решений и самостоятельных действий, может сыграть как с отдельным человеком, так и с массами людей злую шутку. Ведь лидер — по определению талантливый, яркий, обладающий харизмой — может в одно мгновение превратиться в хозяина чьей‑то конкретной судьбы и жизни. Многие готовы вручить свою судьбу тому, кто, как они считают, лучше понимает, что им делать в их собственной жизни. То есть это не что иное, как передача ответственности за свою жизнь кому‑то другому. Или, уже со стороны лидера, желание взять на себя эту ответственность за действия других.

Не стоит подменять личные интересы чужими внушенными нормами. Нужно ставить свой психологический и социальный комфорт на первое место, быть внимательным к собственным чувствам, ценить собственный опыт, сохранять критическое мышление, не солидаризироваться с влиятельными персонами в надежде, что они будут действовать в ваших интересах в ущерб своим

И вот именно здесь стоит четко расставить границы этого влияния. Сделать это бывает нелегко, тем более когда личное обаяние лидера очаровывает и включает чувства, эмоции, если его «выбирают сердцем». Это должно насторожить и заставить остановиться.

В этот момент наступает предел компромисса между самостоятельным, критическим мышлением и привычкой приспосабливаться к желаниям и потребностям другой, согласно Конституции, равной вам личности. Такое подобострастие небезопасно и порождает сервильность — желание прислуживать чьим‑то интересам, оправдывая такие нездоровые явления, как угодничество, холуйство, конформизм, привычку к внутреннему рабству, преклонение перед властью и другие формы того особого вида лицемерия, которое досталось нам в наследство от советской эпохи и еще долго будет присутствовать в разных областях общественной жизни.

«Банановая» логика

Терпеть самодурство руководителя на работе, одобрять то, с чем внутренне не согласен, делать вид, что все хорошо, когда ощущаешь явный дискомфорт в любых отношениях, — все это лики сервильности. Если же вы вообще склонны делить людей на хозяев жизни и холопов, на избранных и остальных, а отношения равных вам неведомы — то у вас очевидный сервильный комплекс, независимо от того, к какой категории вы причисляете себя лично. В некотором роде это традиция — терпеть нападки старшего по должности или даже возрасту (иногда это единственная причина указывать в вакансиях возрастной предел — если есть привычка слушаться старших, то становится сложно ими руководить), славословить и пресмыкаться.

Сервильность не всегда лицемерна в своей основе, она может питаться искренней верой и наивностью. Старшее поколение сознательно или бессознательно передает наследникам привычку быть неуверенным, раболепствовать и терпеть. Это подается как социальная норма. В этой ситуации общество поступает точно так, как группа обезьян в известном эксперименте. Когда несколько животных поместили в клетку с подвешенными к потолку бананами и одно из них намеревалось сорвать фрукт, то остальных начинали обливать водой из брандспойта. В результате через некоторое время обезьяны сами стали накидываться на сородича, который пытался достать банан. Даже когда вся группа животных была по очереди заменена на новых, не имевших дела с ледяным душем, привычка атаковать тех, кто хотел полакомиться бананом, осталась. Как норма «не трогать банан» передавалась всем вновь прибывшим обезьянам, которых никто уже не наказывал, так и сервильные традиции недавнего прошлого передаются новым поколениям постсоветского социума, не испытавшим никаких репрессий лично.

Тот, кто продвинулся благодаря умению пресмыкаться и считает это нормальным, в новых условиях также потребует раболепия от других, подобно тому, как солдаты, пострадавшие от дедовщины, сами становятся мучителями новичков. Так распространяется вирус этого вида эмоционального насилия.

Ничтожные вежливые люди

Окружить себя сервильными сотрудниками — может, и предел мечтаний руководителя, но стоит помнить: слишком зависимый человек менее надежен, чем тот, кто хорошо мотивирован личными потребностями. Раб нечасто бывает хорошим работником, а компании, в которых большинство сотрудников заняты обслуживанием психологических потребностей руководства, редко бывают успешными долго.

Кстати, существует и сексуальный сервилизм — вид мазохизма, при котором половое удовлетворение наступает, когда человек играет роль лишенного всех прав невольника или даже бессловесного животного. Так что стоит быть осторожнее с собственной терпимостью, ведь формы ее трансформации могут быть самыми неожиданными. Например, парадоксальная иррациональная привязанность и симпатия жертвы в отношении агрессора, известная как стокгольмский синдром, возникает как защитная реакция при сильной угрозе жизни. Стокгольмский синдром — потрясающая форма приспособления человеческой психики к высокому уровню агрессии против собственной личности, когда искренняя лояльность к мучителю и негодяю создает защитную иллюзию близких отношений с ним. Эту иллюзию любви грамотно используют насильники всех мастей, чтобы контролировать чувства тех, кого они бессовестно и жестоко используют. Наличие черт сервильности у человека (иногда это выглядит как предельное дружелюбие, вежливость, доброта) увеличивает риск попасть под влияние, стать эксплуатируемым. Еще древние греки говорили: чрезмерно вежливые — ничтожны.

Общественная, деловая, политическая жизнь устроены таким образом, что мы все так или иначе используем друг друга. Это нормально. Вопрос лишь в иерархии системы ценностей каждого из нас. Не стоит подменять личные интересы чужими внушенными нормами, нужно ставить свой психологический и социальный комфорт на первое место, быть внимательным к собственным чувствам, мыслям, ценить собственный опыт, сохранять критическое мышление, не солидаризироваться с авторитетными и влиятельными персонами в тайной надежде, что они будут действовать в ваших интересах в ущерб своим. Все это поможет сохранить внутреннюю независимость, самоуважение и не стать игрушкой в чужих психологических играх.