Как КНДР обеспечила себя сотовой связью

Фото: tvc.ru

Северная Корея все активнее приобщается к достижениям современного мира. И если относительно водородной бомбы, о которой заявляют в Пхеньяне, есть некоторые вопросы, то наличие в стране развитой системы сотовой связи не вызывает сомнений.

В конце ноября египетская компания Orascom, занимающаяся строительством и телекоммуникациями, опубликовала свой годовой отчет, одна из фраз которого привлекла немалое внимание во всем мире. В отчете было сказано, что «с точки зрения руководства фирмы, Orascom лишилась контроля над операциями Koryolink». Koryolink — это с 2008 года главный провайдер услуг сотовой связи в Северной Корее, и заявление Orascom, похоже, означает, что один из самых масштабных и успешных инвестиционных проектов в истории Кореи постигла именно та судьба, которую ему неоднократно предрекали пессимисты.

С одной стороны, проект добился огромных успехов, а с другой — наслаждаться плодами этих успехов иностранному инвестору, как часто и бывает с инвесторами в КНДР, уже не придется. Ситуацию можно описать вполне однозначно: как только система сотовой связи в КНДР заработала и стала приносить ощутимую прибыль, северокорейская сторона поступила с Orascom так же, как она в прошлом уже не раз поступала со многими другими слишком успешными инвесторами, — проект отжали у изначальных владельцев.

В общем, ничего необычного в этом нет. Уже не раз те иностранные бизнесмены, которым по неким труднообъяснимым причинам приходила в голову мысль вложиться в северокорейскую экономику, обнаруживали: в случае неудачи проекта убытки придется нести им, а вот в случае успеха прибыль окажется в карманах северокорейских партнеров. Тем не менее предсказуемый провал Orascom интересен потому, что созданная компанией сотовая сеть была едва ли не крупнейшим инвестиционным проектом в северокорейской истории, который был мотивирован чисто коммерческими интересами, а не какими-либо стратегическими соображениями.

Ее крах важен еще и потому, что продемонстрировал: несмотря на то что Ким Чен Ын и его окружение сейчас много говорят о привлечении в страну иностранных инвестиций, старые привычки умирают медленно, и северокорейское руководство по-прежнему не может спокойно смотреть, как какие-то иностранцы зарабатывают в стране деньги, которые потом еще и собираются вывозить к себе за границу.

Застеклить гостиницу

А начиналось все очень хорошо. В январе 2008 года Orascom создала с северокорейской государственной Компанией по делам почты и телекоммуникаций совместное предприятие Koryolink, которое должно было развернуть в КНДР сеть мобильной телефонии. 75% акций предприятия принадлежало египтянам. До этого такая попытка уже предпринималась в конце 1990-х годов, но в 2004 году руководство КНДР неожиданно прекратило работу системы сотовой связи и конфисковало сотовые телефоны у населения. С этого времени и до появления Koryolink в КНДР действовала лишь небольшая сеть на несколько сотен абонентов, доступная только высшему чиновничеству.

Koryolink начала свою работу в декабре 2008 года, и к концу месяца в сети было 6 тысяч абонентов. После этого сеть расширялась стремительно — свою роль играло и улучшение экономического положения страны, и быстрый рост полулегального частного бизнеса. Поначалу услуги Koryolink были доступны только чиновничеству и удачливым предпринимателям, но вскоре система стала действительно массовой, доступной и семьям среднего достатка.

По состоянию на середину 2015 года Koryolink заключила более трех миллионов договоров на обслуживание. Реально число абонентов несколько меньше, чем число договоров, но в любом случае их сейчас не менее двух с половиной миллионов — десятая часть всего населения страны.

Успех сотовой связи вызвал немалый ажиотаж в мировых СМИ. Редакторам нравились фотографии, на которых симпатичные и слегка полноватые пхеньянские барышни щебетали что-то в мобильник. Эти фотографии контрастировали с закрепившимся за КНДР образом то ли «живого ископаемого» из эры сталинизма, то вечно голодающей страны с иррациональной политикой — и этот контраст увеличивал тиражи изданий.

Отношение властей КНДР к успеху проекта было тоже самым положительным. Президент Orascom Нагиб Савейрис был приглашен Маршалом Ким Чен Иром на обед, и на первых порах пользовался максимальным расположением властей КНДР. Пока Orascom вкладывала в проект деньги и передавала технологии, никаких проблем не было. Они предсказуемо появились в тот момент, когда руководство Orascom решило, что хочет получить свою долю прибыли.

Кстати сказать, в рамках проекта Orascom решила и еще одну проблему, которая долгое время вызывала в Пхеньяне головную боль. Египтяне установили стеклянные панели на 105-этажную гостиницу «Рюген». Строительство этой гостиницы было заморожено в конце 1980-х годов, так что почти четверть века над Пхеньяном возвышалась исполинская серая бетонная пирамида с пустыми глазницами окон и неработающим краном на вершине. Orascom прикрыла все это безобразие стеклом. Внутри по-прежнему нет ничего, но со стороны сооружение выглядит сейчас куда приличнее.

Крупнейший в мире угон

Надо сказать, что даже по меркам ближневосточных компаний Orascom славится склонностью к рискованным решениям. Например, Нагиб Савейрис вкладывался в Ирак сразу после свержения Хусейна и играл немалую роль в египетской политике, где помог отстранению от власти исламистов. В принципе, риск обычно оказывался оправданным: Савейрис сейчас один из богатейших людей Египта, недавно он даже предлагал на свои деньги купить у Греции остров побольше, разместить на нем арабских беженцев и потом провозгласить там независимое государство. Поэтому можно предположить, что непростая репутация Северной Кореи не вызвала у Савейриса особого напряжения: в конце концов, он всегда работал в среде, которая считалась непростой.

Пожалуй, Савейрису следовало бы внимательнее относиться к опыту своих предшественников. На протяжении своей истории КНДР привлекла немало иностранных инвестиций, однако в подавляющем большинстве инвестиции эти не носили коммерческого характера, а были продиктованы исключительно геостратегическими соображениями.

На протяжении десятилетий основными инвесторами в Северной Корее были советские и, реже, китайские государственные организации, которые строили там заводы, дороги и шахты, потому что так решило политическое руководство в Москве или Пекине. Причины, стоявшие за таким решением, обычно имели мало отношения к экономике: и СССР, и Китай отчасти нуждались в стабильной и относительно дружественной КНДР, а отчасти просто подкупали северокорейское правительство, чтобы не допустить его перехода на сторону противника в советско-китайском противостоянии 1961–1989 годов.

С чисто коммерческими инвестициями дела обстояли куда хуже. Таких инвестиций было мало, и они часто кончались скандалом. До скандала дело иногда доходило даже в тех случаях, когда речь шла о торговле без предоплаты: у северокорейских внешнеторговых организаций появилась привычка, получив товар, не переводить деньги на счет и без того слишком богатых иностранных компаний. Сильнее всех пострадали от этого шведы, которые в 1970-е годы без предоплаты поставили в КНДР большую партию автомобилей «вольво» и промышленного оборудования.

Результатом этой скандинавской доверчивости стало то, что в те времена в советском посольстве называли «крупнейшим угоном автомобилей в мировой истории». Эти «вольво», находящиеся в весьма почтенном состоянии, и поныне иногда можно увидеть на улицах Пхеньяна, а шведское правительство все еще пытается получить те деньги, которые не были выплачены 40 лет назад.

Подобная практика продолжалась и в более поздние времена. В августе 2012 года Чжоу Фужэнь, миллиардер, самый богатый человек в китайской провинции Ляонин, и президент корпорации «Сиян» (Xiyang), опубликовал материалы о том, как северокорейские партнеры отобрали его бизнес. «Сиян» построила в КНДР железнорудный рудник, но, как только этот рудник начал работать и приносить прибыль, северокорейские власти потребовали изменения условий контракта. Китайская сторона на это не согласилась, и тогда северокорейская сторона выдворила из страны китайский персонал и установила контроль над предприятием. Убытки составили около $40 млн.

Взбешенный Чжоу Фужэнь (скорее всего, с согласия китайских властей) опубликовал материалы о скандале, но никакого воздействия на северокорейскую сторону это не оказало. Пекин пытался защитить незадачливого инвестора по дипломатическим каналам, но как раз тогда отношения между Пекином и Пхеньяном испортились, и успехи у китайских дипломатов оказались примерно такими же, как и у их шведских коллег.

Курсовая разница

Именно поэтому многие наблюдатели предсказывали, что в случае успеха всего предприятия Нагибу Савейрису едва ли удастся сильно увеличить свой и так немаленький капитал. Так оно и получилось. В случае с Orascom камнем преткновения стал вопрос о репатриации прибыли. Поскольку компания оказывает услуги на внутреннем северокорейском рынке, прибыль она получает в северокорейских вонах, то есть в валюте, абсолютно бесполезной за пределами страны. К концу 2014 года на северокорейских счетах Orascom накопилось 58 млрд северокорейских вон, которые Савейрис решил вывести к себе.

Поначалу северокорейские власти пытались решить проблему по-хорошему, убеждая Савейриса в том, что ему же будет лучше, если эти деньги будут просто реинвестированы в какой-то другой проект в КНДР. Однако миллиардер отказался, и тогда во весь рост встал вопрос о том, по какому именно курсу следует считать прибыль. Курсов в КНДР два — признанный государством, но на практике малоприменяемый официальный курс, который составляет 130 вон за доллар, и рыночный курс, по которому за доллар дают примерно 7–8 тысяч вон (разница более чем 50-кратная).

Понятно, что в Orascom потребовали менять деньги по официальному курсу, который использовался в расчетах до этого, а северокорейская сторона заявила, что применит только рыночный курс, официально несуществующий. Если принять условия Orascom, то компании Савейриса причитается примерно полмиллиарда долларов, а если принимать условия северокорейской стороны, то всего лишь $10 млн.

Требования обеих сторон тут представляются не слишком реалистичными, и они вполне могли бы стать основой для торга, но на торг северокорейская сторона не пошла. Напротив, уже с начала прошлого года на Orascom стали давить. Сначала были резко повышены цены за аренду офисных помещений, которые и так находились вполне на уровне Токио (и рассчитывались, конечно, по тому самому официальному курсу, который в других случаях северокорейская сторона отказывалась применять). Потом в нарушение соглашений, предоставлявших детищу Orascom монопольные права, была создана еще одна компания сотовой связи. Вскоре новая компания влилась в Koryolink, и египтяне потеряли там контрольный пакет.

Именно в этих условиях и было сделано недавнее заявление. Многие считают, что для Orascom потеряно далеко не всё: переговоры между Савейрисом и северокорейской стороной продолжаются. Однако опыт предшествующих попыток наладить бизнес с КНДР заставляет относиться к такой возможности скептически. Как недавно сказал автору по этому поводу китайский бизнесмен средней руки, давно и сравнительно успешно работающий с КНДР: «Есть три условия успеха при работе с северокорейцами: предоплата, предоплата и предоплата».

Наверное, пессимизм тертого жизнью китайского предпринимателя несколько преувеличен. В конце концов, автор знает несколько человек, которые заработали некоторые суммы денег, сотрудничая с КНДР и занимаясь куда более сложными делами, чем простая торговля за предоплату. Однако и им приходилось выстраивать схемы работы, основанные на предположении о том, что северокорейский партнер будет стараться захватить бизнес при первой возможности, даже если такой захват вроде бы противоречит его собственным долгосрочным интересам. Как показало дело Orascom, этот подход не особо изменился и сейчас, когда высшее руководство активно (и, скорее всего, искренне) говорит о необходимости привлекать иностранные инвестиции.